Читать книгу - "Вьетнамская война в личных историях - Джеффри Уорд"

25 АПРЕЛЯ

Пришло время Тьеу покинуть страну. . После наступления темноты Томас Полгар, начальник резидентуры ЦРУ, организовал три черных седана, чтобы переправить его, бывшего премьер-министра генерала Чан Тхиен Кием и горстку его ближайших помощников в аэропорт, где находился американский DC-6 с его свет выключен, ждал на взлетной полосе.

Франк Снепп вел одну из машин: «Мы приехали в дом премьер-министра Хима. Все пили. Затем внезапно подъезжает на своем лимузине Нгуен Ван Тьеу. Его волосы были зачесаны назад, и он был очень хорошо одет, выглядел так, словно только что вышел из азиатского выпуска Gentleman's Quarterly. Он вошел в дом. Через несколько минут Тьеу вышел и сел. Вместе с ним сел генерал [Чарльз Дж.] Тиммс, оперативник ЦРУ. Мы отправились в Тан Сон Нхут, и я увидел его лицо в зеркале. Он слегка вспотел. Он и Тиммс обсуждали, каково было много лет назад в I военном округе, где они служили. «Какое это было прекрасное время, — сказал Тиммс Тьеу. — Умиротворение — одно из ваших величайших достижений». Тьеу согласился. Тиммс спросил: «Где твоя жена?» — О, она в Лондоне покупает антиквариат. Это был сюрреалистический разговор. А еще в машине воняло скотчем, этого я никогда не забуду. Мы вышли на затемненный асфальт в Тан Сон Нхут. Я выключил свет. Я ничего не видел. Я чуть не задавил собственного босса. Он был на взлетной полосе, ожидая затемненного самолета, чтобы вывезти Тьеу из страны. Дверь со щелчком открылась. Тьеу наклонился ко мне, схватил меня за руку и сказал: «Спасибо. Спасибо». Позже репортер спросил офицера ВСРВ, почему Тьеу бежал из страны вместо того, чтобы взять на себя командование боевой дивизией и возглавить оборону своей сражающейся столицы. — «Его убили бы почти мгновенно, — ответил солдат, — и не коммунистической пулей».

Тьеу был доставлен самолетом на Тайвань, где Анна Шенно, богатая китайско-американская сборщица средств, выступавшая посредником между Тьеу и Ричардом Никсоном во время президентской кампании 1968 года, передала ему личное послание от президента Форда: сейчас неподходящее время для он должен посетить Соединенные Штаты, говорилось в нем; антивоенные настроения были слишком сильны. «Так легко быть врагом Соединенных Штатов, — сказал Тьеу, — но так трудно быть другом».

В тот же день в Вашингтоне члены Палаты представителей и Сената достигли официального соглашения по закону, разрешающему 327 миллионов долларов на эвакуацию американцев и «дружественных вьетнамцев» — больше, чем просил президент Форд. Но больше средств на армию не должно было быть. «В Соединенных Штатах веревка закончилась, — вспоминал генерал Джек Кушман. «Общественность просто не собиралась это поддерживать. Вы не могли попросить их сделать это. К тому времени они уже были уверены, что чиркают спичкой о кусок мыла».

27 АПРЕЛЯ

Утром, впервые за пять лет ракеты упали в самое сердце Сайгона. Пять тысяч человек потеряли свои дома из-за вызванных ими пожаров. Отступающие войска ВСРВ заполнили улицы. Это был сигнал для северных вьетнамцев начать главный штурм Сайгона. По словам их командира, они атаковали с пяти сторон «как ураган».

Доки в построенной США гавани Ньюпорта теперь находились в пределах досягаемости артиллерийского огня противника. Белый дом приказал всем американским грузовым судам выйти в море, не дожидаясь прибытия пассажиров. Теперь уже не могло быть организованных морских перевозок.

Коммунисты начали обстрел приморского города Вунгтау к югу от города. Тысячи перепуганных людей забирались на любые суда, которые только могли найти — весельные лодки, рыболовецкие суда, непригодный для плавания сайгонский паром — и уплывали в море в надежде на помощь американцам. Корабль USNS Greenville Victory в конце концов принял на борт более десяти тысяч напуганных людей. Прежде чем исход закончится, более шестидесяти тысяч беженцев из Вунгтау будут подобраны кораблями-носителями. Но тысячи других остались позади, беспомощно плывя по морю.

Жители Сайгона бегут от обстрела центра Сайгона, начавшегося 27 апреля.

Беженцы толпятся на борту корабля в Вунгтау, а американцы торопятся к вертолету в Таншоннят.

Генерал Дуонг Ван Минь, недавно приведенный к присяге в качестве президента Южного Вьетнама во Дворце Независимости в Сайгоне. Фигура на фреске позади него — Тран Хунг Дао, правитель тринадцатого века, войска которого противостояли трем монгольским нашествиям.

Несмотря на все доказательства, посол Мартин телеграфировал Киссинджеру, что «высшее руководство здесь единодушно считает, что прямого или серьезного нападения на Сайгон не будет». «Многие из нас, — вспоминал Фрэнк Снепп, — начали задаваться вопросом, не потерял ли посол контроль над реальностью. В последние дни он заболел воспалением легких. Он был ужасно ослаблен. И, возможно, это повлияло на его суждение».

28 АПРЕЛЯ

Вскоре после рассвета, северовьетнамские коммандос отрезали последнюю дорогу из города. Теперь сто сорок тысяч вражеских солдат находились в часе езды от центра Сайгона. «В то утро мне позвонила, — вспоминал Фрэнк Снепп, — вьетнамско-китайская женщина по имени Май Ли, с которой у меня были отношения время от времени на протяжении многих лет. Она сказала: «Вы должны вывезти меня из страны. Вы должны вывезти меня и моего ребенка из страны». Я видел ее недавно, и у нее действительно был ребенок, и меня заставили поверить, что он может быть моим. Она сказала: «Вы должны вывезти нас из страны». Я сказал: «Я не могу. Посол записал меня на брифинг. Перезвони мне через час. И она сказала: «Если ты нас не вытащишь, я убью себя и этого ребенка». Я сказал: «Просто перезвони мне». Я проинформировал посла. А потом я узнал, что она убила себя и ребенка. Я не знаю, был ли он моим. Но что-то случилось со мной в тот момент. Я понял, что сделал то, что часто делали американцы во Вьетнаме. Они забыли, что мы имеем дело с людьми. Мой опыт пребывания во Вьетнаме часто напоминал удар Б-52 сверху. Мне никогда не приходилось сталкиваться с последствиями своих действий. Я мог бы просто позволить люкам бомбы открыться и по-прежнему оставаться в стороне. Этот опыт все изменил. Я понял, что я не лучше, чем многие другие американцы, которые были во Вьетнаме и не обратили внимания на тот факт, что это были люди, с которыми мы работали».

Планировщики