Читать книгу - "Вьетнамская война в личных историях - Джеффри Уорд"

момент два или три партизана, прибывшие на место происшествия, могли взять в плен сотню рейнджеров». Тысячи людей погибли, убиты северовьетнамскими снарядами и пулеметным огнем, затоптаны другими беженцами, сбиты отступающими танками, разорваны на части южновьетнамскими бомбами, сброшенными пилотами, принявшими их за врага. Журналисты назвали это «Конвоем слез».

Тем временем Плейку и Кон Тум также перешли к северным вьетнамцам. Всего за десять дней перед коммунистами пали целых шесть провинций, полная пехотная дивизия, эквивалентная еще одной дивизии рейнджеров, и десятки тысяч территориальных и вспомогательных войск со всем их вооружением и снаряжением. Бао Нинь, тогда еще служивший в Центральном нагорье, понимал, что происходит: «После тридцати лет безрезультатной войны мы вдруг поняли, что Сайгон проиграет. Даже обычный солдат, вроде меня, мог бы это увидеть.

Предсказание Бао Ниня об этой долгожданной победе с каждым днем сбывалось все лучше.

25 МАРТА

Начальник штаба армии США генерал Фредерик Вейанд и посол США Грэм Мартин встречаются с президентом Тьеу в Президентском дворце в Сайгоне. «Мы предоставим вам необходимую помощь, — сказал Вейанд Тьеу в конце своего визита, — и объясним ваши потребности Конгрессу».

Когда южновьетнамцы были в бегах и теряли по батальону в день, и не было никаких признаков того, что американцы придут им на помощь, Политбюро передало новые приказы генералу Дунгу на юге. Теперь ему предстояло «сделать большой рывок вперед» и воспользоваться «возможностью, которая выпадает раз в тысячу лет, освободить Сайгон до сезона дождей», который начнется в конце апреля. В то время как коммунистические войска продвигались к Сайгону с запада и юга, Дунг должен был вести свои колонны на юг на тысячу миль вдоль побережья, захватывая по пути один город за другим, и сделать все это менее чем за два месяца. Он назвал свою операцию «Кампания Хо Ши Мина».

В тот же день Тьеу передал новый «приказ дня», призывая свои силы остановить продвижение коммунистов «любой ценой». «Все вы, — сказал он, — должны быть решительны и крепки, как крепость, которую агрессоры, какими бы жестокими и фанатичными они ни были, не смогут поколебать... Я провел вас через многие опасные обстоятельства в прошлое. На этот раз я снова рядом с тобой». На самом деле он благополучно укрылся в своем дворце, откуда попросил президента Форда о том, что он назвал «кратким, но интенсивным ударом B-52», чтобы остановить продвижение противника. Руки Форда были связаны, и ему никогда не показывали письма Никсона с обещанием вмешаться военным путем, если у режима Тьеу возникнут серьезные проблемы. Он ничего не сказал о бомбардировках в своем ответе, пообещал только свою «постоянную поддержку» и отправил генерала Вейанда лично изучить ситуацию. «Форду, кажется, все равно», — сказал Тьеу помощнику. «Он уезжает в отпуск в Палм-Спрингс, пока мы умираем».

27 МАРТА

Генерал Вейанд прибыл в Сайгон, посетил президента Тьеу и снова заверил его в «неизменной поддержке» президента Форда, а затем отправился в шестидневную поездку по пострадавшей от войны стране, чтобы посмотреть, что можно сделать, чтобы спасти ее.

29 МАРТА

 Северовьетнамцы вошли в Дананг, второй по величине город Южного Вьетнама. Он «не был захвачен, — вспоминала американский репортер, — он распался в собственном ужасе. Из 50 000 южновьетнамских солдат, дислоцированных в городе и его окрестностях, почти никто не поднял винтовку в его защиту». Люди выходили из своих домов, чтобы помахать и поаплодировать проходившим мимо северным вьетнамцам. Ле Мин Кхю, проработавший несколько лет добровольцем на «Тропе Хо Ши Мина», теперь был военным корреспондентом и ехал в грузовике посреди наступающей северовьетнамской армии. Дорога была усеяна обувью и обмундированием, снятым отступающими войсками ВСРВ. Она вспомнила, как видела молодых людей в неподходящей гражданской одежде, явно служивших в южновьетнамской армии. «Я видела страх на их лицах, — вспоминала она. — Мне просто было их жаль. Такое поражение было ужасным. Я не чувствовала, что это то, что мы должны выпячивать перед кем-то». Ей было приказано остаться в заброшенном доме офицера ВСРВ, где она нашла семейные вещи, все еще упакованные в чемоданах, сложенных в гостиной. Они явно сбежали в спешке. «Я вошла в маленькую комнату, комнату маленькой девочки, — вспоминала она. — На гладильной доске еще оставался материал для изготовления аодай. Она еще не была сшита. Мне было страшно. Я не понимала, что случилось с этой семьей. Где они были? Соседи рассказали мне, что семья пыталась бежать на барже. Но баржа затонула, и все они утонули, целая семья. Я чувствовал, что души этой семьи, вероятно, вернутся в их дом. Я боялась. Пришлось просить друзей переночевать у меня. После этого я зашла в другие дома людей, которые бежали, и увидел, что все из их повседневной жизни все еще там — все их самое ценное имущество, альбомы, фотографии их детей, бумаги, грамоты, титулы — просто разбросаны. Это был крах всей системы». 

Южновьетнамские морские пехотинцы наблюдают с борта корабля LST, стоящего на якоре у берега, и наблюдают, как морские пехотинцы пытаются сбежать с Чайна-Бич в Дананге, того самого пляжа, на котором американские морские пехотинцы впервые высадились десятью годами ранее. Когда позади них взрываются вражеские снаряды, морские пехотинцы, не умеющие плавать, рискуют, используя цепочку камер. Сотни утонули.

Пол Вогл, репортер UPI, находился на борту последнего американского самолета, вылетевшего из Дананга. Почти не успел. В тот момент, когда «Боинг-727», прилетевший из Сайгона, приземлился, сотни отчаявшихся людей бросились к нему по взлетно-посадочной полосе, кто на джипах, кто на скутерах, большинство просто спасались бегством. В тот момент, когда хвостовая аппарель опустилась, члены первоклассного подразделения Первого дивизиона ВСРВ, «Хак Боа» или «Чёрные пантеры», начали пробираться на борт. Когда с ними попыталась поладить пожилая женщина, солдат ударил ее ногой по лицу. Когда самолет начал выруливать на взлет, оставшиеся солдаты ВСРВ открыли огонь. Кто-то бросил гранату, в результате чего закрылки распахнулись. Когда самолет рухнул в воздух, рампа все еще была опущена, и можно было увидеть болтающиеся в воздухе ноги семи солдат, цепляющихся за шасси. По пути в Сайгон как минимум один солдат упал в Южно-Китайское море. В кабину, рассчитанную на 189 человек, набилось 268 человек. В грузовой отсек втиснулось, наверное, еще 60 человек. «Среди них только две женщины и один ребенок», — написал Вогл. «Остальные были солдатами, самыми крутыми из крутых, самыми подлыми из подлых. Они вышли. Они ничего