Читать книгу - "Штурм Бахмута, позывной «Констебль» - Константин Луговой"

— Давайте. Но не здесь, а в Зайцево, где более безопасно.

Мужчины, которые пришли с ней, молча слушали и не перебивали ее, видимо зная ее крутой нрав и умение настаивать на своем.

— Ладно. Но я уйду только со своей собакой! — не сдавалась она.

— Как вас зовут?

— Наталья.

— Наталья, я даю вам слово офицера «Вагнера», что мы найдем вашу собаку и привезем ее вам в Зайцево.

— Сигарету можно?

— Конечно, — ответил я и протянул блок сигарет.

Она резко и торопливо вытащила три пачки и замерла, глядя на меня. Я кивнул. Она выдохнула и взяла одну пачку себе, а две других раздала мужчинам. Распечатав свою пачку, она дала им по сигарете и закурила сама.

— Трудности с сигаретами были?

— Еще какие! — с наслаждением затягиваясь прошептала Наталья. — Добывали правдами и неправдами.

Она напоминала мне мою мать, которая вела себя очень уверенно и жестко, когда дело касалось вопросов выживания семьи. С этого момента, когда я дал ей свое слово, у меня в голове включился режим операции «Спасти собак!».

— «Япошка» — «Констеблю»? Найдите собак. Особенно хаски. И приведите их в штаб, — демонстративно, при ней, отдал я приказ бойцам.

— Сделаем, командир. Она где-то тут бегала, — быстро отреагировал «Япошка».

Через час после того, как их увезли, бойцы привели раненную овчарку, которой осколком повредило ногу. Нога была пробита, и кобель еле наступал на нее. Найти хаски бойцам так и не удалось. Журналисты, узнав про историю с животными, попросили привезти их в штаб, чтобы снять сюжет про эту ситуацию. Я привязал к ошейнику овчарки бельевую веревку и повел ее к точки эвакуации. По дороге кобель постоянно останавливался, чтобы поесть снега.

— Намучался ты, видно, дружище? — стал я разговаривать с ним, как с ребенком. — Ничего. Теперь и у тебя все позади, и сейчас мы с тобой поедем к хозяевам. Там тебя и полечат, и покормят как следует.

Дождавшись пикапа, я взял пса на руки и уселся с ним в кузов. При каждом звуке взрыва он скулил и пытался вырваться. Ему было очень страшно. Я сильнее прижимал его к себе и шептал ему на ухо успокаивающие слова, чтобы он не боялся. Мне было больно от того, что этот пес страдает по вине людей. По прибытии в штаб я передал пса «Пустырнику» и попросил накормить, напоить и полечить его. Он пообещал, что сделает все, что необходимо, и передаст его хозяевам.

Зайдя в штаб, я увидел своих знакомых журналистов Сашу и Сергея, которые ждали моего приезда.

— Хаски еще не поймали. Бегает от бойцов и никого к себе не подпускает.

— Жаль. Хотели репортаж снять про воссоединение семьи. Женщина эта так и сказала, что «собака — это мой ребенок и моя семья!», — с сожалением сказал Саня. — А ты чего такой грустный?

— День тяжелый. Погибшие. Потом мирные эти. Еще и собаки. Я собак с детства люблю. Тяжело смотреть, как они страдают.

— Держи, «Констебль» — сказал, зайдя в комнату, командир и протянул мне банку энергетика. — Я тебя что позвал? Приказ пришел. Завтра обязательно нужно всех погибших с поля боя вытащить. Обязательно!

— Понял. Будем искать и вытаскивать.

Пока я брел назад в свой дом, на передовую, голова гудела от нахлынувших воспоминаний и чувств. Как будто эти мирные, этот пацан с крысой, Наталья с ее собаками позволили мне открыть дверь в давно замурованную комнату, в которой пряталась мирная жизнь и мои переживания, связанные с ней. Мысли, картинки и целые фильмы проносились в голове непрерывным потоком, и я даже не сопротивлялся им. Я вспоминал отца и маму, брата и друзей, девчонок и свою кошку, которая жила в Саратове, и это не разрушало, а наоборот, наполняло и придавало сил.

— «Япошка» — «Констеблю»? Что с собакой?

— Ловим командир. Вокруг дома бегает, а подходить боится.

— Парни, сделайте это пожалуйста для меня, — попросил я их как друзей.

Они, видимо, почувствовали, что я прошу их не как командир, а как человек, которому необходимо, чтобы эта собака выжила и была передана хозяевам.

Бахмут

Я приехал в новый подвал и передал приказ командира «Басу». Мы стояли на улице возле входа в наш новый штаб, курили и разговаривали. Внезапно к нам из-за угла осторожно стала подбираться небольшая черно-белая собака породы каштан-ка — из одноименного рассказа Антона Павловича Чехова. Ее глаза настороженно и по-доброму смотрели на нас снизу вверх. В этом взгляде одновременно были надежда и опасение. В пасти она держала закрытую банку тушенки, по которой текла слюна. Она подошла к нам с «Басом» на три метра и остановилась, ожидая наших действий.

— Привет, «Девочка», — с улыбкой сказал «Бас».

Собака, виляя хвостом стала подходить к нему.

— Тебя боится.

— Кто это? — удивился я.

— Да прибилась вот. Что удивительно, совсем не лает и на прилеты не реагирует. Боец, а не собака.

— Ты же не хотел приручать, — удивился я.

— Так не хотел… А она приходит и приходит. Банки эти закрытые таскает. Вроде как о помощи просит. Ну а я что зверь? — стал объяснять мне Серега природу их взаимодействия. — Ну вот так и подружились.

— А банки откуда? Она склад нашла?

— Да наши банки. Пацаны зажрались: едят только импортное. Ништяки заберут из пайка, а это оставляют. Вот она и носит.

Серега наклонился и поднял банку, которую «Девочка» аккуратно положила на землю. Достав трофейный армейский нож, он ловкими движениями вскрыл банку и поставил ее перед собакой. Она благодарно взглянула на него, взяла банку за крышку и не спеша потрусила за угол.

— Куда это она?

— Не знаю. Может, у нее там семья или братва какая-то. Все время убегает есть куда-то.

— А имя откуда узнал?

— Придумал. Не может боец быть без имени или позывного.

«Не выдержал Серега, — подумал я. — Приручил собаку. Что он будет делать, когда уезжать нужно будет?».

Утром группы эвакуации пошли искать пропавших без вести по всем домам, в которых были бои. Я понимал, что они вымотаны, и, скорее всего, мы не выполним приказ командования к вечеру. «Крапива» вышел еще раз на меня и сказал, чтобы приказ был выполнен, и мне не оставалось ничего, как пойти самому.

— Ты куда собрался?! Один пойдешь? — удивился «Бас». — Я иду с тобой!

— Так командир тебя не отпустит.

— Договорись. Один ты точно туда не пойдешь, — в голосе Сереги прозвучала уверенность, от которой бойцы порой приседали.

Если было нужно,