Читать книгу - "Исход Русской Армии генерала Врангеля из Крыма - Коллектив авторов -- История"

на пристань. На окраинах города шла стрельба. Местные большевики напали на интендантские подводы, но после нескольких выстрелов охраны разбежались. На улицах делались попытки к демонстрациям с красными флагами. Я передал распоряжение начальника гарнизона о погрузке полковнику Короченцеву и выслал офицерские заставы и караулы в ближайшие к пристани улицы, дабы предупредить выступления местных коммунистов. Дружными усилиями офицеров часа через два уголь был погружен. На пристани были выставлены пулеметы, и началась планомерная погрузка.

В 15 часов погрузка закончилась, а в 16 часов 29 октября суда, покинув Евпаторию, отошли в Севастополь. Пароходы были переполнены. На «Полонии» палуба, трюмы, все проходы были заняты семьями офицеров резерва. 30 октября в 3 часа утра «Полония» прибыла на Севастопольский рейд, а в 12 часов мы тронулись в направлении на Константинополь. 1 ноября мы вошли в Босфор.

И. Плахов{280}

Донской Офицерский полк в Крыму{281}

В первые весенние дни 1920 года под напором красных Добровольческая армия и казачьи корпуса вынуждены были отойти сначала за Кубань, а затем следовали: трагедия у Новороссийска (главным образом, для донцов) и трагедия у Туапсе-Сочи (преимущественно, для кубанцев). У Новороссийска казачьим частям пароходов не хватило. Из 50-тысячной Донской армии в Крым попали только жалкие крохи, сведенные там в три куценьких дивизии (2 конных и 1 пешая). В Крыму для донцов был отведен город Евпатория с окрестностями, куда и направлялись беженцы, гражданские учреждения и офицеры, оставшиеся за штатом — как следствие Новороссийской катастрофы и Голгофы Черноморского побережья. Таким образом, в Евпатории, благодаря большому скоплению офицеров, создался Донской офицерский резерв. Поначалу вся забота Донского правительства об этих офицерах сводилась к их учету, и только. Без денег, без продовольствия офицеры как тени бродили по пляжу и около пустых вилл, продавая все, что можно было еще продать, чтобы оттянуть хоть на некоторое время надвигавшуюся угрозу голодной смерти. Канцелярия офицерского резерва на просьбы этой голодающей массы принять какие-то меры к улучшению их положения неизменно отвечала: «Мы пишем, правительство об этом знает».

Но вот началось брожение. Офицеры открыто выражали свое недовольство. Резервное начальство, обеспокоенное создавшейся обстановкой, поспешило уведомить об этом Донское правительство.

Наконец, в конце апреля в Евпаторию приехал донской атаман генерал Богаевский, который просил потерпеть, обещая наладить довольствие и уплатить жалованье. После его отъезда было организовано котловое довольствие. Офицерам выдали аванс, а затем жалованье. Наши верхи решили, в согласии с комендатурой города, привлечь офицеров для несения гарнизонной службы. Были созданы офицерские сотни, причем штаб-офицеры были выделены в особую штаб-офицерскую сотню. Обер-офицеры стали нести гарнизонную службу, а штаб-офицеры сорганизовались в рабочие артели и занялись разгрузкой в порту барж и пароходов. Но, так как гарнизонная служба занимала малое количество людей, то у начальства родилась идея о сформировании особого офицерского полка и об отправке его если не на фронт, то хотя бы на Сиваш для охраны укреплений и окопов.

Собственно говоря, формирования, в точном смысле этого слова, не было. Из обер-офицерских сотен в спешном порядке создали 4 сотни без кухонь, без обоза, придав к ним еще 2 сотни из команд наших бывших бронепоездов, находившихся на Сивашах в районе Чонгарского моста. Так был создан особый Донской офицерский отряд.

Командиром особого отряда был назначен полковник Афанасьев{282}. Разутый и раздетый, без кухонь и обоза, особый Донской офицерский отряд приблизительно в июле месяце был отправлен на Сиваши для охраны укреплений и окопов. Особый отряд занял район от Чонгарского моста до села Карповки (возле Перекопа). Сотни ютились по разрушенным фермам, выставляя посты к Сивашам, иногда за 3–4 версты от своего расположения. Но вопрос о довольствии стоял все время остро. Отсутствие кухонь, повозок и необходимых денежных авансов для закупки продуктов вынуждало командиров сотен просить соседние артиллерийские части, находившиеся в этом районе (главным образом, тяжелая артиллерия), о зачислении своих сотен на котловое довольствие, что не везде проходило гладко. Кроме того, эти «соседи» зачастую находились на расстоянии тоже нескольких верст.

Поначалу командирами сотен были тоже обер-офицеры, но потом, приблизительно в сентябре месяце, когда положение в сотнях несколько улучшилось, на должности командиров и их помощников были присланы штаб-офицеры. В Евпатории оставалось еще много офицеров резерва.

При отходе фронта за Сиваш особый Донской офицерский отряд был снят со своих постов и отведен в город Джанкой, откуда он должен был быть отправлен в город Керчь для несения гарнизонной службы. Но перед самым выступлением, 30 октября, получено было распоряжение немедленно выступить обратно на Сиваш, так как красные прорвали фронт где-то в районе Карповки. Отряд выступил налегке, оставив все вещи на попечение особых офицеров, но все вещи были ими брошены в Джанкое. Приблизительно через час после выступления 1-я сотня, под командой доблестного войскового старшины А. Л. Филатова{283}, свернула влево и пошла в направлении Карповки, откуда никогда не вернулась. Остальные сотни продолжали движение в направлении Чонгарского моста на соединение с находившимися там 5-й и 6-й сотнями.

Обстановка на фронте диктовала не движение вперед, а отход — если не назад, то на какие-то другие позиции. Приблизительно на полпути уже определенно выяснилась бессмысленность движения вперед, так как красные, углубляя и расширяя свой прорыв, отрезали все части, находившиеся вправо от Карповки. Попытка связаться с командиром особого отряда и запросить у него дальнейших инструкций не привела ни к чему. Сотни продолжали двигаться вперед. С наступлением темноты сотни находились верстах в 6–7 от места своего назначения. На одном артиллерийском пункте решили снова связаться с командиром отряда, но его уже не было в Джанкое, так как он отбыл в Керчь. Таким образом, три сотни оказались отрезанными — «в мешке». Командирам сотен предстояла трудная задача: выбраться из того «мешка».

Как бы предвидя все это, уже с первых минут выступления отряда рядовые офицеры, по своей инициативе, стремились сесть на подводы. Благодаря этому, к тому моменту, когда выяснилось, что сотни в «мешке», почти все офицеры сидели на подводах. Было послано распоряжение командирам 5-й и 6-й сотен немедленно присоединиться к ядру отряда. И как только они присоединились, начался отход.

Создавшаяся у Карповки обстановка диктовала, что, чтобы