Читать книгу - "Крепость на Ловати - Валентин Павлович Краснопевцев"

проехали несколько километров и всюду наблюдали плоды блестящего удара, опустошившего ряды «непобедимых» гитлеровских войск, а поле было покрыто сотнями воронок от снарядов… И всюду валялись винтовки, гранаты, патроны, ручные и станковые пулеметы, разбитые и невредимые.　

Мы вернулись к себе в штаб и немедленно выслали команду для сбора оружия. К вечеру наши ополченцы привезли с поля боя много винтовок, ручные и станковые пулеметы, много патронов, ручных гранат, тола, саперных лопат и пр. Сбор оружия продолжался и по городу. За короткий срок команда ополченцев привела оружие в образцовый порядок, и мы полностью вооружили свой отряд народного ополчения, кроме того, почти целый вагон оружия мы отправили в г. Торопец».　

Гитлеровцы бежали из города в направлении Невеля и Новосокольников. Наши части начали их преследование, в котором кроме 48-й танковой приняли участие также 179-я стрелковая дивизия и 366-й стрелковый полк 126-й дивизии.　

«В этом бою, — писала газета «Красная звезда» 2 августа 1941 года, — была разгромлена 19-я танковая дивизия гитлеровцев. Было захвачено девять танков, двадцать четыре орудия, сорок три миномета, восемьдесят три пулемета, триста восемьдесят шесть винтовок, сорок девять автомашин, семьдесят три мотоцикла и другие военные трофеи. Убито 250 солдат и офицеров врага и взято в плен 88 человек».

ПОСЛЕДНИЙ БОЙ ЧЕКИСТА

Но смотрят нам в души нагие

России сухие глаза:

— Мои сыновья дорогие,

Ни шагу,

Ни пяди назад!

«Верность»

Еще на сборном пункте в Марьине обнаружилось, что исчез Михаил Русаков. По понятной причине этим сообщением более всех был обеспокоен Емельянов. Александр Николаевич места себе не находил. Он пытался точно установить, когда и где начальника горотдела НКВД видели в последний раз 18 июля.　

Отряд Русакова, состоявший из восьмидесяти ополченцев (в большинстве — работников милиции), вначале совместно с красноармейцами держал оборону за Сеньковским переездом. Танки и пехота противника стремились прорваться в город. Ополченцы отражали натиск врага. Сам Русаков стрелял из станкового пулемета. Товарищи, находившиеся рядом, вели огонь из ручных пулеметов и винтовок. Напряжение боя стремительно нарастало. Пришлось пустить в дело гранаты и бутылки с горючей смесью. Главную свою задачу на этом этапе оборонявшиеся видели в том, чтобы отсечь вражескую пехоту от танков и не пропустить ее к центральным кварталам города.　

Секретарь горотдела милиции Николай Ильич Лукин рассказал Емельянову, что вначале безотлучно находился при Русакове: подносил к его пулемету коробки с лентами. После того как обстановка резко осложнилась, Русаков приказал Лукину и еще нескольким бойцам сопровождать машины с последними оставшимися ценностями в Торопец. Но доехали только до Марьина, где остановились по распоряжению начальника горотдела НКВД, позвонившего в сельсовет из города. Русаков требовал задержаться в Марьине и ждать дальнейших указаний. Однако никаких новых распоряжений из Великих Лук не последовало.　

Первый секретарь горкома партии М. П. Ермолович тоже, разумеется, знал об исчезновении Русакова, но расспросами не докучал. Война, все могло случиться. Мог Русаков погибнуть в уличном бою, но ведь мог, будучи раненным, оказаться в плену у гитлеровцев…　

Сразу же после того как неожиданным для противника и смелым ночным ударом удалось выбить гитлеровцев из города, Емельянов сам возглавил группу поиска. Очевидцы рассказывали о некоем человеке в сером плаще. Одни видели его здесь, другие — в ином месте. В моменты наиболее ожесточенных схваток с врагом он находился в центральной части города. Больше других помогли восстановить картину происходившего связисты городского узла связи.　

Да, они видели, как человек в сером офицерском плаще вбежал в здание городской почты, где размещалась телефонная станция. В это время здесь находился военный связист лейтенант Е. А. Фрейдлин. Кажется, рядом было несколько его подчиненных — военные связисты решали свои задачи.　

Удалось установить имена работавших в это время местных связисток. Среди них были З. Макаренкова, А. Белякова, М. Корнилова. В городе шел бой, станцию подготовили к уничтожению — под коммутаторами лежали мешочки с толом, а девушки еще держали связь с Москвой и Калинином.　

Как только связь с абонентами прервалась, телефонистки стали помогать санитарам. Они подбирали раненых и переносили их в здание почты. Обнаружилась нехватка перевязочных материалов. По распоряжению Русакова (связистки его, конечно же, узнали) был взломан склад городской аптеки, необходимые медикаменты и материалы поступили в распоряжение санитаров.　

Бой переместился во двор здания почты. Гитлеровцы группами пробираются дворами, пытаясь окружить советских воинов. Становится реальной угроза окружения. Русаков принимает решение отойти к городской бане, что над самым берегом Ловати. С ним уходит группа бойцов ополчения.　

А что дальше? Пока что Емельянову ясно, что дополнительные сведения о судьбе начальника городского отдела НКВД надо попытаться получить от жителей домов в районе набережной. Гражданка Леонова рассказала о том, что происходило в их районе 18 июля.　

…Их было человек пятнадцать, напутанных стрельбой и взрывами гранат. Они сгрудились в подвале бани в надежде отсидеться за его крепкими стенами и никак не предполагали, что сюда переместится бой. Сначала в подвал забежали шестеро красноармейцев. Они устроились возле окон и стали стрелять. Спустя некоторое время к ним присоединился гражданский в форменном плаще и тоже вступил в бой с наседавшими гитлеровцами.　

В подвал угодила вражеская граната. По счастью, при ее взрыве осколками никого серьезно не задело. Но резкий хлопок произвел большое впечатление и вывел из душевного равновесия женщин и детишек.　

Прекратить огонь! — неожиданно скомандовал Русаков.　

Бойцы повиновались. Он же торопливо навязал на подобранную с пола палку какую-то белую тряпицу и выставил в окно самодельный флаг. Не все сразу поняли смысл этого действия, но гитлеровцы огонь прекратили. Они, видимо, выжидали, что последует дальше.　

— Уходите! — скомандовал Русаков, обращаясь к столпившимся в подвале жителям. — С вами дети, спасайте их.　

Перепуганные люди не сразу сдвинулись со своих мест. Русаков поторопил:　

— Быстрее! Быстрее же!　

Смысл слов наконец дошел до их сознания. Они засуетились, гурьбой заторопились к выходу. Плача, они прощались со своими спасителями.　

Как только все гражданские покинули убежище, белый флаг из окна исчез. Перестрелка возобновилась. По неравными были силы. Гитлеровцы окружили баню. Теперь уже с близкого расстояния в подвал полетели гранаты.　

А утром следующего дня те самые люди, что накануне едва избежали гибели, превозмогая страх, спустились в подвал. Они вынесли бездыханные тела храбрецов и похоронили их тут же, во дворе бани. В числе погибших был и Русаков.　

Леонова, рассказав все без утайки, провела поисковую группу в подвал, на то самое место, где находилась накануне, к тому самому окну, из которого