Читать книгу - "Стеклянные книги пожирателей снов - Гордон Далквист"

Чань пожал плечами. Речь, которую он выслушал, была красноречивой, но словно заученной наизусть. Тем не менее все это время глаза Баскомба бегали. Не выдавали ли они какие-то другие его чувства? Словно отвечая на мысли Чаня, Баскомб подался вперед и заговорил с еще большей убежденностью:

— Вполне естественно, что разные люди преследуют разные цели, но в равной степени ясно, что эти цели взаимосвязаны, что выгоды для одного могут стать выгодами и для другого. Помогите себе самому. Вы — человек действия и даже, как мне кажется, достаточно неглупый. То, чего вам удалось добиться, сражаясь с нашими сторонниками, подтверждает вашу цену. Тут нет никаких обид — только противостояние интересов. Откажитесь от этого противостояния, присоединитесь к нам — и вы обретете знание. Чего бы вы ни пожелали, на что бы ни направили свои действия — вы будете вознаграждены.

— У меня нет титулованного дядюшки, — заметил Чань. Ему бы хотелось поговорить с Баскомбом наедине — в присутствии своего хозяина тот выражался довольно туманно.

— У Роджера тоже больше его нет, — хмыкнул Ксонк.

— Именно, — сказал Баскомб; эмоций в нем было не больше, чем в деревянном стуле, на котором он сидел.

— Боюсь, что я не очень понимаю ваше предложение, — сказал Чань.

Ксонк язвительно улыбнулся.

— Не скромничайте.

— У вас есть желания, — сказал Баскомб. — Амбиции. Разочарования. Горечь. Что вы будете делать — драться, пока одно из ваших приключений не закончится фиаско и вы не умрете на улице? Неужели вы готовы поставить свою жизнь в зависимость от капризов, — тут его голос словно споткнулся, — девицы из провинции? От тайных интересов германского шпиона? Вы встречались с графиней. Она ходатайствовала за вас. Благодаря ее просьбам вы оказались здесь. Мы протягиваем вам руку. Примите ее. Процесс преобразит вас, как он преобразил нас всех.

Судя по всему, Баскомб считал, что делает небывало великодушное предложение. Чань посмотрел на Ксонка, на лице которого застыла едва заметная улыбка, ничего конкретного не выражающая.

— А если я отвергну это предложение?

— Не отвергнете, — сказал Баскомб. — Вы же не дурак.

Чань заметил пятнышко крови на ухе Баскомба, но даже если ему и было больно, это никак не сказалось ни на его самоуверенности, ни на твердости взгляда, смысл которого оставался Чаню непонятным. Чань снова посмотрел на Ксонка, который помял сигару пальцами и выпустил клуб дыма в потолок. Вопрос для Чаня состоял в том, как ему узнать побольше, как найти Анжелику или Селесту… даже, должен был признать он, встретиться лицом к лицу с Розамондой. Неужели он пришел сюда только для того, чтобы без малейших попыток сопротивления сдаться на милость победителя?

* * *

По крайней мере, в том, что касалось министерства, Ксонк его не обманывал. Они шли в темноте по петляющим коридорам — Баскомб впереди с фонарем, замыкал шествие Ксонк. Помещения, через которые они проходили (мерцающий свет позволял Чаню мельком увидеть их, прежде чем те снова погружались в темноту), были спланированы, на его взгляд, без всякой логики. Некоторые были набиты ящиками, картами, столами и стульями, кушетками, письменными столами, тогда как в других (и больших и маленьких) не было ничего или стояло по одному стулу. Объединяло их только отсутствие окон и вообще какого бы то ни было света. Чань, не отличавшийся хорошим зрением, скоро вообще потерял всякую ориентацию — Баскомб поворачивал то направо, то налево, то поднимался по коротким лестничным пролетам, то спускался по изгибающимся наклонным подиумам. Они оставили ему его трость, но с каждым шагом он чувствовал, что все больше и больше оказывается в их власти.

— Этот ваш Процесс, — сказал он, обращаясь якобы к Баскомбу, но надеясь получить ответ от Ксонка. — Неужели вы думаете, что он изменит мое желание убить вас обоих?

Баскомб остановился и повернулся к нему; прежде чем он заговорил, взгляд его метнулся в сторону Ксонка.

— После того как вы ощутите это на себе, вы сами устыдитесь своих сомнений, а также той бессмысленной жизни, которую вели до этого.

— Бессмысленной?

— На удивление. Вы готовы? А Чань услышал шуршание в темноте у себя за спиной — он не сомневался в том, что Ксонк вооружен.

— Не останавливайтесь, — пробормотал Ксонк.

— Вы склонили на свою сторону полковника Аспича. Четвертый драгунский — превосходный полк! — Он прищелкнул языком и сказал Ксонку: — Вы не носите траур, а ведь Траппинг был вашим зятем.

— Уверяю вас, я сражен горем.

— Тогда зачем его было убивать?

Не получив ответа, Чань решил: нужно придумать что-нибудь получше, чтобы спровоцировать их. Они пошли дальше в тишине, нарушаемой лишь звуком шагов, свет фонаря выхватывал из тьмы что-то вроде люстр наверху. Наконец они вышли в довольно большое помещение, и Ксонк сказал идущему впереди Баскомбу:

— Роджер, поставьте фонарь на пол.

Баскомб повернулся, посмотрел на Ксонка, словно не понимая его слов, потом поставил фонарь на деревянный пол подальше от Чаня.

— Спасибо. А теперь можете идти — дорогу вы знаете. Скажите, пусть запускают машину.

— Вы абсолютно уверены?

— Абсолютно.

Баскомб метнул пристальный, испытующий взгляд на Чаня (который воспользовался этим, чтобы издевательски ухмыльнуться), а потом исчез в темноте. Чань слышал его шаги еще долго после того, как тот пропал из вида, но потом они стихли и комната погрузилась в тишину. Ксонк сделал несколько шагов в темноту, потом появился вновь с двумя стульями, поставил их на пол, один подтолкнул Чаню, который остановил его движение ногой. Ксонк сел, а через мгновение Чань последовал его примеру.

* * *

— Я подумал, что нам следует поговорить откровенно. Ведь в конечном счете через полчаса вы будете либо моим союзником, либо покойником, так что играть словами не имеет смысла.

— Неужели все так просто? — спросил Чань.

— Да.

— Я вам не верю. Я не имею в виду мое решение подчиниться или умереть — с этим-то как раз все просто; я говорю о ваших мотивах… желании поговорить в отсутствие Баскомба… тут уж ни о какой простоте не может идти и речи.

Ксонк молча смотрел на него. Чань решил рискнуть и сделать именно то, о чем сказал Ксонк, — говорить откровенно.

— В вашем предприятии имеются два уровня. Есть те, кто прошел Процесс, как Маргарет Хук, например… а есть и те — скажем, вы и графиня, — кто остается свободным. И между этими группами существует соперничество.

— Соперничество за что?

— Не знаю, — признался Чань. — Для каждого из вас ставки разные… в этом, я думаю, все и дело. Как и всегда.

Ксонк фыркнул.

— Но мы с коллегами пребываем в полном согласии.

Чань саркастически ухмыльнулся. Он отдавал себе отчет в том, что не видит правую руку Ксонка, что тот словно случайно держит ее сбоку стула за закинутыми одна на другую ногами.