Читать книгу - "Кино под небом - Джо Р. Лансдейл"

куда двигаться. У меня не было цели с тех пор, как я пыталась заставить Фила Сената трахнуть меня, а он оказался полным придурком. Я не ставила перед собой такой цели – чтобы какой-то придурок трахнул меня из жалости, так что мне пришлось отказаться от нее. Поэтому теперь я ставлю перед собой довольно скромную цель. Надеюсь, что мы доберемся до основания моста, поднимемся на него, и он приведет нас в лучшее место. Должно же здесь быть такое. Просто должно быть.

– Похоже на план, – сказал я.

Грейс была права. К мосту мы даже не приблизились.

Дрейфовали мы очень долго. Проходили ночи и дни, полуночи, полудни и фрагменты дней. И хотя мы плыли по течению, которое несло нас в направлении моста, оно было крайне медленным. Я почти не замечал продвижения.

Не было видно и земли. Вокруг простиралась лишь бескрайняя мерцающая водная гладь.

Но однажды вечером, когда дневной свет померк, на горизонте появилась холодная луна, будто светловолосый великан высунул голову из воды. А вскоре после ее восхода образовался туман.

В нем было нечто странное. И когда он опустился за автобусом и поплыл за нами, мы увидели (поскольку все переместились в заднюю часть салона), что это вовсе не туман.

Это был какой-то мираж.

Нам потребовалось некоторое время, чтобы понять, что это, поскольку он был очень большим. Мы видели призрачные очертания парковок автокинотеатра, экранов, машин и двигавшихся вокруг людей. Я узнал в них обитателей «Орбиты». Они ходили от машины к машине, и выглядели очень счастливыми. Постепенно я понял, почему.

Это был призрак автокинотеатра, но такого, каким он был до появления кометы, большой красной кометы, которая спустилась с неба, зависла и улыбнулась. Точнее, оскалила зубы.

И таким автокинотеатр был до того, как комета унеслась прочь, навсегда изменив его и всех нас, находящихся в нем. Это был тот автокинотеатр, когда он был местом веселья, местом встреч, ритуальным святилищем для молодежи. Там были женщины в бикини и люди в костюмах монстров, на грилях жарилось барбекю. В этом туманном мире люди выглядели такими счастливыми, что можно было почти услышать их смех.

Мы все завороженно смотрели, не произнося ни слова. Просто стояли и смотрели в заднее автобусное окно, вглядываясь в наше прошлое.

Я увидел парковку, где обосновались мы с друзьями. И мы стояли там, толкали друг друга и смеялись.

О Господи. Все мои друзья.

Теперь их нет.

Остался только я.

– Ни фига себе, – произнес Гомер. – Наваждение какое-то.

8

Я не знаю, сколько времени мы стояли в задней части автобуса и смотрели, но знаю, что очень долго. Мне стало грустно. Слезы текли из глаз, и, когда я огляделся вокруг, оказалось, что я не один такой. Только Грейс по-прежнему была собранной, внутренне сосредоточенной. И, может быть, лишь может быть (поскольку мне не раз так уже казалось), она оказалась сейчас в своей стихии. Сильная женщина, в которой нуждаются, которую вожделеют и боятся. Этакая сверкающая королева-пчела в улье, полном бесцветных трутней.

Но я не стал долго раздумывать над этим. Отвернулся от Грейс и продолжил смотреть на призрачный автокинотеатр.

В том иллюзорном мире мы все выглядели такими счастливыми и здоровыми. И хотя здесь, в данной реальности, мы не старели классическим образом, к этому моменту мы, мягко говоря, уже изрядно поизносились. Это было видно в сравнении с нашими призрачными фигурами. Даже полупрозрачные и серые, они выглядели гораздо лучше, чем мы сейчас.

Опять же… кроме Грейс. Все такая же крепкая, прекрасно сложенная, с волосами, как в рекламе шампуня.

И вот мы мрачно смотрим в наше прошлое. И пока мы смотрели, над призрачным кинотеатром появилась серая версия большой красной кометы. Улыбнулась, и все пошло наперекосяк.

Я понял, что мог бы стоять здесь вечно, наблюдая, как разворачиваются наши прошлые жизни.

– Знаете что, ребята? – произнес я. – Не думаю, что это полезно. Прошлое – это прошлое.

– К тому же, – сказал Стив. – Эта история, похоже, подошла к самой плохой своей части. Все хорошее мы уже увидели.

– Я вижу себя, – сказала Реба, указывая пальцем.

– Все мы видим, – сказал Джеймс.

Так оно и было. Мираж искажался, застилался туманом, перестраивался, показывал разные части автокинотеатра, как при смене планов в кино. Лица. Крупные планы. Средние планы. Общие планы. Наплывы. Выходы из затемнения. Уходы в затемнение.

– Что-то морочит нам головы, – сказал я. – Что-то постоянно морочит нам головы.

Мы все договорились не смотреть на этот призрачный автокинотеатр.

Насколько это было в наших силах.

Но все равно смотрели. Но уже не так увлеченно. Я поглядывал на него время от времени, когда мне нечем было занять свои мысли.

То есть постоянно.

Немного легче было отводить взгляд, когда этот туман стал показывать ужасные вещи из прошлого, происходившие, когда закончилась еда, некуда было идти, и все страдали от голода. Я знал, что скоро появится Попкорновый Король, начнет творить свои ужасные деяния, и это тоже помогало мне не смотреть. Я не хотел это видеть. Я это пережил, и мне это очень не нравилось.

Поэтому я перестал смотреть. Так часто.

Прошла ночь, и мы задремали. Затем взошло солнце, воздух стал теплым, и туман испарился, дав нам передышку. Теперь был только океан, ровный и гладкий. Такое же скучное зрелище, как мама, чистящая картошку.

Мы ели, забирались на крышу, плавали вокруг автобуса, висели на понтонах, занимались тем-то и тем-то. Придумывали игры, пели песни.

Это было похоже на настоящее автобусное путешествие.

Знаете, как в детстве, когда ты едешь в лагерь, и у тебя есть песни, которые можно попеть, и темы, которые можно обсудить. Единственный минус – мы не знали, куда направляемся и когда прибудем туда.

На самом деле, минусов хватало, но на какое-то короткое время мы обрели счастье и сконцентрировались на нем.

Время от времени, когда нам надоедало петь, Стив заводил двигатель, и мы слушали кассеты. О чем бы мы ни говорили, разговор всегда переходил на мрачные темы. Истории об автокинотеатре. Так что петь песни и плавать было предпочтительнее.

Плавание было особенно классным занятием, поскольку во время него все раздевались догола. Грейс была просто великолепна. Мне нравился тот треугольник у нее между ног, то, как он выглядел, когда она вылезала из воды и растягивалась на понтоне. Она прекрасно знала, что мы все смотрим на нее, сидя на крыше автобуса, свесившись с бортов и пуская слюни. Встряхнув своими длинными золотистыми волосами и выгнув спину дугой,