Читать книгу - "Ведьма полесская - Виталий Кулик"

— Дурёха ты, Янинка. Я ведь догадываюсь, что вышло из твоего похода на ихние вечорки. Наивная ты как дитё, вот и страдаешь! Запомни, Янинка: за счастье своё надо уметь постоять. Где надо — огрызнуться, а где и локтями дорогу себе расчистить. В жизни, дочка, с неба готового ничего не упадёт. А если какому везунчику и упадёт, то у несчастного убудет. Так и с тобой вот: пока ты тут горем маешься, кто-то счастье твоё к рукам прибирает!

— Мам, ну что ты мне всё про счастье высказываешь?! И так на душе тошно…

— Да к тому высказываю, дочка, что пора и за ум взяться… всё в твоих руках. Тут-то и усилий много не надобно. Стоит только захотеть…

Янинка отлично понимала, о чём говорит мать. И если бы не зародившаяся когда-то тайная вера в Бога, то она давно бы уже согласилась.

— Мне страшно, мам…

— Ха! Это другие пущай бояться! Тебе некого будет опасаться, я это знаю…

— Я гнева Божьего боюсь. То, что ты предлагаешь, не богоугодное дело. Сердцем чувствую: будет кара за все грехи наши.

— Что ты мне тут всё про Бога мямлишь! Кто-нибудь хоть раз видел его, Богато? Одни разговоры только, — заводилась старуха, и её уже начало выводить из себя упрямство дочери.

— Бога не видели, потому как на небесах он да в вере людской. И чем больше вера, тем легче человеку тяготы всякие переносить.

Серафима изумлённо уставилась на Янинку.

— Что-то я не пойму, доченька: а слов-то таких да мыслей, где это ты нахваталась? — с нескрываемым подозрением вдруг строго спросила она. — Бог, вера, небеса! Тьфу! Запомни Янинка: Бога твоего никто не видел, а вот с Дьяволом многим пришлось иметь дело. И если уж он скрутит кого — ни твой Бог, ни царь, никто не поможет! Так-то вот! И даже с твоей бедой силушка тёмная скорее подсобит, нежели твой Бог.

— Кто Богу душой предан, того он под своим крылом держит. И такие люди должны быть счастливы. А если человека беда и постигнет, значит это и есть кара Божья за грехи земные; значит, так надо.

— Ага, надо, значит! За грехи! Да ты на себя глянь! Аж светишься вся от «счастья»! Ну, и за какие это грехи тебе такое подвалило? А?! За что это твой Бог наградил тебя «счастьем» таким?!

— Не знаю… И взаправду, за что мне такое страдание выпало?.. — подавленно прошептала Янинка.

Установившуюся непродолжительную паузу первой нарушила Серафима:

— Ладно, дочка, решай сама. Мне тебя принуждать не с руки. В нашем деле нужно желание… Наше ремесло не каждому подвластно, и требует оно души и веры. Зато как почувствуешь, что власть тайную имеешь над людьми, тогда-то и появится особенный, неизъяснимый интерес. Он и ведёт нас по жизни… Ну а будет у тебя такой интерес, так и с горем твоим враз управимся. Будешь владеть колдовским ремеслом — будешь сама вершить судьбу! И не только свою, но и других людей. Так что выбирай сама: или иметь то, что хочешь, или чахнуть, глядя, как другие радостью цветут.

Вздохнув, старуха отошла к печке и начала возиться с глиняным горшком.

Если бы Серафима продолжала принуждать, то и Янинка, скорее всего, продолжала бы упорствовать. А тут вдруг разбитая горем девушка оказалась совсем одна на распутье, и от важности выбора она растерялась ещё больше. Естественно, в таких условиях человек вступает на путь наименьшего сопротивления и желает поскорее выйти из сложившихся скверных обстоятельств.

В глубине души уже согласившись с предложением матери, Янинка лишь для очистки совести всё равно тихо произнесла:

— Лишь Богу дано располагать судьбами людей. Он рассердится, если кто-то будет вмешиваться в деяния его.

— Глупость! Тебе сейчас жить надо как подобает такой красавице, а не ждать чьей-то милости. Для этого и самой надо приложить усилия, чтоб судьбу свою выстроить лучшим образом. А Бога своего и всё, что тебе наплели о нём, забудь!

Всё ещё возясь у закопченной печки, Серафима в раздражении начала шептать странные слова, после которых её упрямая дочь впала в состояние лёгкого приятного транса. Находясь во власти чар, Янинка уже ничего не опасалась и ни в чём не сомневалась. Её измождённая горем душа уже просто не имела сил, да и не хотела сопротивляться. И наконец-то ведьма услышала долгожданные слова: «Я согласна…»

Серафима блестяще справилась с задумкой. Мастерски обработав душу и волю дочки, она не оставила ей ни единого шанса на иной выбор.

Ведьма долго втолковывала дочке всякие премудрости колдовского промысла. Хотя Янинка на уровне интуиции и природного дара сама о многом догадывалась, но её поразило разнообразие форм и методов получения полезной информации и использования её в своих целях. Серафима, видя с каким возрастающим интересом Янинка впитывает в себя каждое её слово, просвещала дочку всё же пока с малого, с азов. Она пока ни словом не обмолвилась ни о проклятиях, ни о порчах, ни о прочих тёмных делах. Сейчас перед старухой стояла начальная задача — показать более выгодную и привлекательную сторону колдовства.

— Нас и называют-то ведьмами, потому что ведаем многое, чего другим не дано. Вот, к примеру, взять любого человека. Для всех человек как человек, а для меня, доченька, это целая книга. И я научу тебя эти книги читать. По линиям ладоней, по осанке, по цвету и форме глаз, по имени и дате рождения и ещё по дюжине примет можно узнать о человеке почти всё: его сильные и слабые стороны, чем болен, какой нрав, его прошлое и будущее. Но главное — это то, что, многое узнав о человеке, ты сможешь влиять на его жизнь, по своему желанию изменяя его линию судьбы. А если тебе захочется…

— Пока я лишь свою линию хочу повернуть в лучшую сторону, — вдруг голосом, полным решимости, Янинка в который уж раз перебила расхваливание ведьмовского ремесла.

Бросив пронзительный взгляд на дочку, Хима замолчала. Сейчас она была всем довольна и с готовностью согласилась с Яниной.

— Добре, дочка. Ну а как ты думаешь, что для этого надобно?

Янинка неожиданно задумалась и уже не так уверенно произнесла:

— Приворот, наверное… — но тут же вдруг, окончательно уверовав в это, уже твёрдо добавила: — Сильный приворот! Чтоб во сне и наяву обо мне грезил.

Серафима опять удивилась решимости Янины. «Уж точно как быка за рога», — подумала она и начала учить начинающую ведьму азам колдовского мастерства.

— Будем, дочка, постигать нашу науку через дела, а посему с приворота и начнём. Самый сильный приворот, доченька, на крови выходит. Но кровушку добыть нам будет тяжко. Я думаю, что хватит и какой-нибудь вещицы его. Добре было бы клочок волос иль состриженный ноготь, а ещё можно…

— Я добуду его волосы.

Хима замолчала и вопросительно взглянула на Янину. На лице ведьмы даже появился оттенок легкого разочарования. Не ожидала она от дочки такого легкомыслия.

Прищурив очи, Янинка задумчиво глядела в окошко, и Хима с укором промолвила:

— Ты даже ни разу и словом ещё не обмолвилась с этим парубком, а тут заявляешь: «Добуду волосы». Даже и не мечтай: люди волосы на дороге не роняют… О-хо-хо, — вздохнула старуха. — Не всё так просто, дочка…