Читать книгу - "Ведьма полесская - Виталий Кулик"

Зайти в хату и спросить девушка не отважилась. Стоя у куста черёмухи, Янинка нервно, до боли, до самого хруста в пальцах сжимала кулачки. Слёзы готовы были вот-вот брызнуть из глаз. Но девушка быстро взяла себя в руки. «А чего переживать? Ничего страшного ведь не произошло, — успокаивала себя Янинка. — А может быть, даже всё и к лучшему!» Девушка почувствовала некоторое облегчение ещё и от того, что на сегодня, похоже, отложилось волнительное для неё испытание.

В одиночку появляться на вечорках Янинка не согласилась бы ни за что на свете. Возвращаться ночью назад тоже желания не было, да и страшно одной-то ночью по лесу идти. Оказавшись на таком вот распутье, Янинка лихорадочно прикидывала в уме, что ей сейчас делать, как поступить, куда податься. Наконец приняв решение, она направилась к околице, где в сгустившихся сумерках ярким и влекущим к себе маяком пылал заветный костёр.

Ещё издали Янина заслышала обрывками доносящиеся до неё звуки песен и смеха, крика парней и весёлого визг девчат. Господи, как же ей хотелось быть там, быть одной из тех девчат; ей хотелось быть своей среди этого безумно манящего шумного круговорота!

Когда-нибудь она непременно будет там, но только не сегодня. Сегодня одинокая девушка решила подождать возвращения подружки и заночевать у неё. А в ожидании она намерилась хотя бы издали понаблюдать, как гуляет черемшицкая молодёжь, и хотя бы издали ещё раз увидеть возлюбленного.

Широко раскрытыми глазами Янинка с завистью смотрела на шумное сборище хлопцев и девчат. Её сердце то замирало, то заходилось в щемящем трепете. Оно рвалось туда, к людям, в их безумно счастливый, как казалось Янинке, мир.

Ночь и буйные заросли, укрывали под своими крыльями влюблённое сердце, дали девушке возможность оставаться незамеченной, находясь неподалеку от костра. Она почти всё видела и многое могла слышать из того, о чём говорилось.

Молодёжь шумно и громко над кем-то подшучивала. Далеко разносились оживлённые выкрики и смех. Но Янинку сейчас интересовало совсем другое.

Она пристально всматривалась в лица и фигуры парней. Сердце обмирало. Неужели его здесь нет? Неужели она напрасно стремилась сюда? Господи, дай хоть издали ещё раз взглянуть на желанную и в то же время недосягаемо далёкую стать возлюбленного. Но Прохора тут не было! Янинка с великим разочарованием и горечью продолжала смотреть, как беззаботно веселится деревенская молодёжь. Да, совсем не так она представляла себе свой первый выход к ровесникам.

А оживление вокруг костра нарастало. Подходили запоздалые парочки.

— О, а чего это ты один, где дружка посеял? — раздался возглас из толпы.

В свете костра появился Игнат.

— И Любаша тебя вон уж заждалась, да на Ефимку начала поглядывать. Этот-то николи не опоздает!

— Бреши, да меру знай, — звонко ответила шутнику Любаша.

— Здрасьте, — поздоровался Игнат.

— А, в самом деле, где это Прохор с Марылькой запропастились? — поинтересовалась Любаша. Она заходила за подружкой, но той дома не оказалось.

Янинка напряглась, услышав, что речь зашла о Прохоре. Врождённая интуиция вдруг обострилась, и под ложечкой противно засосало. Девушка поняла, что сейчас произойдёт что-то ужасное. «И при чём тут Марылька?!»

— подумала она, отказываясь верить в то, о чём только что начала догадываться.

— А вот попробуйте угадать, какую новость я вам сейчас скажу! — загадочно обводя всех взглядом, важно произнёс Игнат.

— Небось одурачить нас надумал! — весело раздался чей-то выкрик.

— Не! Хочет, чтоб его слушали, як того Лявона! — вторил другой голос.

— Эх, дурачье дубовое! — остановил бестолковые выкрики Игнат и сделал паузу, при которой наступила интригующая тишина. — Ну так вот, теперь слушайте, мотайте на ус и готовьтесь к веселью: в скором времени будем гулять на свадьбе!

— И кого ж это угораздило попасться?!

— Свадьба — дело доброе!

— Кто жениться-то надумал? — снова со всех сторон понеслись голоса.

— Прохор и Марылька! — торжественно объявил Игнат, и все вдруг затихли.

У многих народов бытует такой обычай, что если у жениха иль невесты умер кто-то из родителей, то свадьбу правят лишь по истечении года после похорон, и ни в коем случае не раньше. Со страшной кончины Якова года ещё не прошло, и все были очень удивлены такому кощунственному, на селянское мышление, решению.

Поняв причину внезапно установившегося недоумения, Игнат неуверенно пробормотал:

— Ну, они ж любят друг дружку… да и Марыльке тяжело по хозяйству управляться… ну, а главное, такова воля пана Хилькевича… Это его решение.

Неизвестно сколько бы длилась эта неловкая тишина, если бы вдруг в ближайших темных зарослях не раздался сдавленный стон. От такой неожиданности все вздрогнули и застыли, а одной из девчат и вовсе сделалось дурно. Испуганные взоры тщетно пытались что-либо разглядеть в темноте. А через мгновение там вдруг раздались глухие завывания, а затем и громкий шум, словно по кустам, сорвавшись с места, неслось какое-то животное. От страха девки дико завизжали, что произвело ещё больший переполох. Хлопцы повскакивали и сплотились в кучу; глаза у всех были расширены до невероятных размеров, и тревожные взгляды безрезультатно пытались хоть что-нибудь различить в кромешном мраке.

Лишь спустя некоторое время все понемногу начали успокаиваться, но всё ещё с опаской поглядывали по сторонам.

Молодёжь сбилась в плотное кольцо вокруг костра и почти шепотом обсуждала произошедшее событие. Все терялись в догадках, приписывая странные звуки то дикому зверю, то кому-то из хлопцев, решивших сыграть дурную шутку и всех попугать. Но эти предположения быстро отметались, не вызывая интереса и правдоподобного объяснения. Вскоре всё то же селянское мышление, склонное в большой степени предаваться суеверию, пришло к единому мнению: это происки нечистой силы. И это дурной знак!

А тем временем, надрывно рыдая и не разбирая пути, Янинка неслась по ночному лесу. Слёзы застилали глаза. Сучья и ветки хлестали по лицу, до крови царапали кожу. Натыкаясь на деревья, девушка в ярости била и царапала их. Объятая горем, она была готова землю грызть, только бы то, что услышала, оказалось неправдой. Душу несчастной рвал вихрь разбившихся надежд, кружа её в безумии и унося в мучительную неизвестность.

Коротка летняя ночка. Звёзды, не успев вволю покрасоваться на бархатном небосводе, нехотя начинали меркнуть перед светом своей сестрички — звезды, которую люди величают Солнцем. Земля готовилась к утренней заре, готовилась к встрече своей звезды-королевы.

Янинка начала приходить в себя, когда предрассветный туман мельчайшими капельками влаги стал оседать на её коже, волосах, одежде. Сырая прохлада постепенно возвращала воспалённое сознание в реальность, заставив девушку открыть глаза и зябко поёжиться.

Прислонившись к шершавой стене, Янинка сидела на крыльце своей избушки. Как и когда сюда добралась, не помнила. Бросив меланхоличный взгляд на свои обновы, она лишь равнодушно отметила, что новая юбка-летник основательно испачкана и во многих местах зияла разорванными прорехами; один рукав вышитой рубахи превратился в лохмотья; когда-то грациозные сапожки и вовсе выглядели ужасно. Досталось и красавцу гарсету. Свои израненные руки Янинка разглядывала как что-то чужое и ей не принадлежащее. Ленточка-скидочка сиротливо лежала шагах в двадцати на росном вереске. Заметив её, Янинка вяло подумала: «Чего это она там лежит? Кто её там обронил?» Безучастный взгляд на время застыл на ленточке. Смутно, отрывками припоминая свои ночные злоключения, девушка также равнодушно предположила: «Ах да, это, наверное, я сама её там обронила. Ну и пусть лежит…»