Читать книгу - "За пригоршню чар - Ким Харрисон"

Стоять! — рявкнул тип, и Дженкс вздрогнул. Чертовскигромким басом он это сказал, будто кнутом щелкнул. С колотящимся сердцем ясмотрела, как эти двое потупил и взгляды. Оружие, надо сказать, не убрали. Мнеэти их кепочки начинали действовать на нервы.

Уолтер Винсент, — представился тип, очень отчетливопроизнося «т».

Покосившись на его свиту, я снова протянула руку.

— Рэйчел Морган, — сказала я гораздо самоуверенней,чем себя чувствовала. — А это Дженкс, мой партнер.

До нелепости все было цивилизованно. Совершенно верно, сэр,я пришел вас ограбить. — Как мило, не хотите ли прежде выпить чашечку чаю?

Вервольф поджал губы и высоко поднял белесые брови. Виднобыло, как в голове у него скачут мысли, а я подумала вдруг, что он этакгрубовато привлекателен, хоть и стар уже, и хоть наша встреча добром для менявряд ли кончится. Тащусь я от умных мужиков, особенно когда мозги упакованы вухоженное тело.

— Рэйчел Морган, — повторил он, растягивая словаот удивления. — А я о вас слышал, представляете? Правда, мистер Спарагмосуверен, что вы на том свете.

Сердце у меня гулко стукнуло. Ник здесь. Я нервно облизалагубы.

— Мне просто денек выдался не из лучших, но развепрессе объяснишь? — Не отводя от него глаз, я медленно выдохнула, зная,что провоцирую его, но уверенная, что так и нужно. — Я без него отсюда неуеду.

Кивнув, Уолтер сделал два быстрых шага назад. Теперь устрелков обзор стал лучше, и сердце у меня перешло на новую скорость. Дженкс нешелохнулся, но дышать стал чаше, я слышала.

— Очень может быть, не уедете, — сказал Уолтер.

Угроза была откровенная, а легкость, с которой он еепроизнес, мне совсем не понравилась. Дженкс шагнул ко мне ближе, напряжениевозросло.

Отвлекая внимание, вошел невысокий мужичок в камуфляже спапкой для бумаг. Уолтер не спеша перевел взгляд на него, и я, наконец,перестала сдерживать дрожь, зато поджала губы от злости, что он взял верх.Уолтер подошел к широкому окну; свет заливал его и его бумаги, которые онпросматривал, щурясь. Не отрываясь от чтения, он показал рукой на аптечку и тотже мужичок молча все собрал и вышел.

— Рэйчел Морган, независимый оперативный агент иравноправный третий совладелец фирмы «Вампирские чары», — вслух прочиталУолтер. — Ушла из ОВ в прошлом году и выжила?

Он посмотрел на меня с новым интересом. С откровеннымлюбопытством на загорелом лице он сел в мягкое кресло и уронил папку на пол.Никто ее не подобрал. Я заметила смазанный снимок — я, с волосьями во все стороныи разинутым ртом, будто бримстона приняла, — и нахмурилась: не помню ятакой фотографии.

Уолтер закинул ногу на ногу, я выжидающе на него посмотрела.

— Смертный приговор ОВ могут обойти либо очень богатые,либо очень умные, — сказал он, постукивая кончиками крепких толстыхпальцев друг о друга. — Умной тебя не назвать, учитывая, как ты нампопалась, и явно работаешь ради куска хлеба с маслом. А раз ты из Цинциннати,приходим к выводу, что ты — одна из миленьких жертвенных овечек Каламака.

Я со злостью втянула воздух, но Дженкс успел поймать меня залокоть и отдернуть на шаг.

— Я не работаю на Трента, — сказала я, чувствуя,что к щекам приливает жар. — Я сама расторгла контракт с ОВ, он к этомуотношения не имел, если не считать, что за свободу я расплатилась, почтиприщучив его за торговлю бионаркотиками.

Уолтер улыбнулся, сверкнув мелкими белыми зубами.

— А говорят, в декабре ты с ним позавтракала послепроведенной совместно ночи.

Жар от гнева сменился жаром от смущения.

— Я чуть не умерла от переохлаждения, а он не хотелвезти меня в больницу или ко мне в контору.

В одном случае пришлось бы объясняться с законом, а вовтором — с моей соседкой, чего стоит избегать, если тебя зовут Каламак.

— Вот-вот. — Уолтер наклонился вперед, уставившисьмне в глаза. — Ты спасла ему жизнь.

Потерев лоб, я сказала:

— Это был краткосрочный контракт. Может, я бы оставилаего тонуть, если б успела подумать, но с другой стороны, мне бы тогда пришлосьвернуть десять тысяч баксов.

Уолтер с довольным видом откинулся на спинку кресла, солнцеблестело на его белых волосах.

— Я хочу ответа на вопрос, откуда Каламак вообще узнало существовании артефакта, не то, что о том, что его кто-то нашел, и где этотчеловек теперь.

Я медленно опустилась на край дивана, чувствуя тошноту.Дженкс перешел к другому краю стола и сел так, чтобы прикрывать мне спину иодновременно следить за Уолтером и за дверью. Вервольфы мужского пола обычномногое прощают женщинам любой расы и вида, потому что у них сначала гормоны, аразум потом, но кажется, логика сейчас победила, и дело оборачивалось плохо. Япокосилась на двоих у двери, потом на толстое стекло окна. Что одно, что другоебыло неутешительно. Выхода не было.

— К тебе я претензий не имею, — сказал Уолтер,прерывая мою мысль насчет того, не кинуть ли кого из охранников в окно, решивсразу две проблемы. — Я готов отпустить и тебя, и твоего напарника.

От изумления я как дура не двинулась с места, когда этоткоротышка молниеносно выпрыгнул из кресла. Двое вооруженных уже мчались к нам.Я только ахнуть успела, как вервольф оказался рядом со мной.

— Рэйч! — крикнул Дженкс, и я услышала щелчкипредохранителей, потом возню, завершившуюся криком боли, но я его не видела.Обзор заслоняло лицо Уолтера, спокойное, расчетливое, а пальцы его, не сжимая,обхватили мне шею как раз под подбородком. От избытка адреналина у меня сердцеприхватило. Я еще не осознала толком, что происходит, а вервольф уже прижалменя к дивану.

С бешено колотящимся сердцем я подавила первый инстинктсопротивления, хоть это было трудно — ужасно трудно. Я взглянула в спокойныекарие глаза, и сердце пронзил страх. Он был так спокоен, так уверен в своемпревосходстве! Я ощущала запах лосьона после бритья и усиливающийся запахмускуса, а касались меня только его маленькие, но сильные ладони. Пульс у негостучал быстро, и дыхание было учащенное, но вот глаза — глаза были спокойны.

Я не двигалась, зная, что сопротивление только хуже сделает.Плохо придется Дженксу, а потом мне. Но Уолтер тоже не двигался. Это вервольфьяпсихологическая игра была, и хоть все мои инстинкты восставали, я в нее тожеиграть умею. Надо сказать, правда, что пальцы я выпрямила и руки напрягла,готовая влепить ему в солнечное сплетение, даже если меня за это застрелят.

— Я готов вас отпустить, — тихо повторил он;полные губы у него едва шевелились, изо рта пахло коричной зубнойпастой. — Вернешься к Каламаку и скажешь, что вещь моя. Он ее не получит.Она мне принадлежит. Чертов эльф думает, что весь мир его, — прошептал онтак, что слышно было мне одной. — Но теперь наша очередь. Свой шанс ониупустили.