Читать книгу - "КлаТбище домашних жЫвотных - Стивен Кинг"

Черч неуклюже плюхнулся на пол перед камином. Похоже, у кота совсем не осталось былой грации; он утратил ее в тот вечер, о котором Луис очень редко позволял себе думать. И Черч утратил кое-что еще. Луис сразу заметил, что что-то не так, но лишь через месяц сообразил, что именно. Теперь кот не урчал, хотя раньше урчал, как трактор, особенно во сне. Иной раз случались ночи, когда Луису приходилось вставать и закрывать дверь в комнату Элли, иначе он просто не мог заснуть.

Теперь кот спал как убитый. Спал мертвым сном.

Нет, напомнил себе Луис, было одно исключение. Та ночь, когда он спал на раскладном диване в гостиной, а Черч лежал у него на груди, как вонючее одеяло… В ту ночь Черч урчал. По крайней мере издавал какие-то звуки.

Однако, как и сказал Джад Крэндалл, все было не так уж плохо. Луис обнаружил в подвале разбитое окно, и когда стекольщик его заделал, это сэкономило им кучу денег за отопление. Если бы не Черч, Луис мог бы еще очень долго не знать о разбитом окне — так что, наверное, надо было поблагодарить кота.

Да, Элли больше не хотела, чтобы Черч спал с ней в кровати, но иногда, сидя перед телевизором, она позволяла коту забираться к ней на колени. Впрочем, размышлял Луис, собирая для Элли игрушечный мотоцикл Бэтмена и пытаясь понять, куда крепятся все эти пластиковые детали, каждый раз она сгоняла его уже через пару минут со словами: «Черч, уйди, от тебя воняет». Но она регулярно его кормила, заботливо и с любовью, и даже Гейдж иной раз не чурался того, чтобы от души дернуть старину Черча за хвост… не по злобе, а только из дружеских побуждений, как считал Луис; он был похож на маленького монашка, тянущего за пушистую колокольную веревку. В таких случаях Черч вяло отползал и забивался под батарею, куда Гейдж не мог дотянуться.

Будь это собака, мы бы заметили разницу, подумал Луис. Но кошки — животные независимые. Независимые и странные. Даже какие-то потусторонние. Его вовсе не удивляло, что древнеегипетские фараоны хотели, чтобы их хоронили вместе с мумифицированными кошками, дабы те служили им проводниками в загробное царство. Кошки — загадочные существа.

— Ну что, как там Бэтцикл? — спросила Рэйчел.

Луис поднял над головой собранную игрушку.

— Та-дам!

Рэйчел указала на коробку, где еще оставалось три или четыре пластиковые детали:

— А это что?

— Запчасти, — отозвался Луис с виноватой улыбкой.

— Будем надеяться, что запчасти. А то мотоцикл развалится на ходу и ребенок сломает шею.

— Это будет еще не скоро, — мрачно пошутил Луис. — Когда ей будет двенадцать и она станет выпендриваться перед друзьями на своем новом скейтборде.

Рэйчел застонала:

— Дурак ты, доктор, и шутки у тебя дурацкие.

Луис поднялся на ноги и выгнул спину, держась руками за поясницу. Позвоночник хрустнул.

— Ну вот, все игрушки готовы и ждут.

— Хорошо, что они почти все неразборные. Помнишь, что было в прошлом году? — Рэйчел хихикнула, а Луис улыбнулся. В прошлом году почти все игрушки, купленные для детей, оказались в разобранном виде, и в канун Рождества Луис с Рэйчел собирали их до четырех утра и легли спать усталыми и раздраженными. А на следующий день, ближе к вечеру, Элли решила, что коробки значительно интереснее самих игрушек.

— Фу, гадость! — сказал Луис, подражая Элли.

— Ладно, пойдем в постель, — отозвалась Рэйчел, — и я тебе подарю подарок.

— Женщина, — произнес Луис, выпрямляясь в полный рост, — ты и так вся моя по праву.

— Мечтать не вредно, — фыркнула она и рассмеялась, прикрыв рот ладонью. В это мгновение она удивительно походила на Элли… и на Гейджа.

— Подожди минутку, — сказал Луис. — Есть еще одно дело.

Он сбегал в прихожую, достал из шкафа один свой ботинок и притащил его в гостиную. Потом отодвинул экран перед камином, где догорал огонь.

— Луис, что ты де…

— Сейчас увидишь.

С одной стороны огонь уже догорел, оставив толстый слой серого рыхлого пепла. Луис вдавил в пепел ботинок, чтобы получился глубокий след. Потом прижал к кирпичной стенке камина подошву, словно большую резиновую печать.

— Вот, — сказал он, убрав ботинок обратно в шкаф. — Как тебе?

Рэйчел снова смеялась.

— Луис, Элли обалдеет.

Где-то за две недели до начала каникул Элли услышала в садике тревожные слухи, что Санта-Клауса не существует. Что подарки под елку кладут родители. Эту мысль подкрепила и встреча с весьма худосочным Сантой, которого Элли увидела в кафе в торговом центре. Тот сидел на табурете у барной стойки и ел чизбургер, сдвинув бороду набок. Элли это ужасно расстроило (причем даже не столько фальшивая борода, сколько этот несчастный чизбургер), хотя Рэйчел пыталась ее уверить, что Санта-Клаусы в торговых центрах и на улицах города — это «помощники» настоящего Санты, который всегда очень занят перед Рождеством, ведь ему надо готовить подарки для всех детей, и читать множество писем, и ничего не перепутать.

Луис аккуратно поставил на место каминный экран. В камине остались два четких следа, один — на пепле, другой — на стенке. Оба «смотрели» в сторону елки, как будто Санта спустился в камин, приземлился одной ногой и тут же направился к елке, чтобы положить там подарки, предназначенные для детишек Кридов. Иллюзия была полной, если не принимать во внимание, что оба следа принадлежали ботинку на левую ногу… впрочем, Луис сомневался, что Элли заметит такую тонкость.

— Луис Крид, я тебя люблю, — сказала Рэйчел и поцеловала его.

— Ты вышла замуж за победителя, детка, — улыбнулся он. — Будь со мной, и я сделаю тебя звездой.

Они направились к лестнице. Луис указал на низенький столик, который Элли поставила перед телевизором.

Там лежало овсяное печенье и два шоколадных бисквита. И стояла банка с пивом. «ЭТО ТИБЕ, САНТА», — сообщала записка, написанная по-детски корявым почерком Элли большими печатными буквами.

— Тебе печенюшку или бисквит?

— Мне бисквит, — сказала Рэйчел и откусила половину.

Луис открыл банку с пивом.

— Пиво на ночь — наутро изжога, — заметил он.

— Чушь, — отмахнулась Рэйчел с улыбкой. — Давай, док. Вперед.

Луис поставил банку на столик и вдруг схватился за карман халата, словно совсем забыл про то, что там лежало, — хотя на самом деле помнил об этом весь вечер.

— Вот, — сказал он. — Это тебе. Можешь открыть прямо сейчас. Полночь уже миновал;: С Рождеством, милая.

Она повертела в руках маленькую коробочку, завернутую в серебристую бумагу и перевязанную синей атласной лентой.

— Луис, что это?

Он пожал плечами:

— Мыло. Пробник шампуня. Не помню.