Читать книгу - "Готика Белого Отребья - Эдвард Ли"

— И это только обычные вещи, — сказала Дон. — Есть веселее.

— Например?

— Ну, например, Харч-вечеринка, Сопле-болл, Спермо-стрельба…

— Это что за херня? — осквернился Писатель.

Сноуи усмехнулась, а Дон, с энтузиазмом ответила:

— Вечеринка по ловле харчков, полагаю, тебе нужно объяснить. Две девчонки, которые ненавидят друг друга, сидят рядом на стульях, а парни выстраиваются в очередь сзади них и платят по пять долларов. Потом все они по очереди харкают в рот девкам, и побеждает та, которая не обрыгается.

Писатель остановился и уставился на неё.

— Сопле-болл — это ерунда, но забавная, — сказала Сноуи. — Там просто люди выстраиваются в ряд и сморкаются в бегающую девку. А вот Спермо-пати, иногда они нaмного интересней, потому что они выбирают пятерых парней, за каждым из которых стоит девчонка, а потом эти девчонки дрочaт им. Тот, кто выстрелит дальше всех, выигрывает половину банка.

У Писателя отвисла челюсть.

— О, и ещё есть Kольцо, — сказала Дон.

— По крайней мере, это звучит не так экстравагантно, как другие забавы, — сказал Писатель, благодарный за перерыв.

— Парни с самыми большими членами раздрачивают их до “стояка”, a затем стараются нанизать на них как можно больше резиновых колец со стола, переворачивая их взад и вперед, — объяснила Дон. — Пара чуваков, которые ловят больше всего, побеждает.

Сноуи прошептал Писателю на ухо:

— Это развлечение больше для гомиков, понимаешь?

На самом деле, Писатель не понимал. Он понятия не имел о том, что ему сказали за последние несколько минут.

— Чем позже, тем веселее, — сказала Дон, толкая его бедрами. — В некоторых трейлерах есть стриптиз-шоу, где девушки показывают фистинг, фут-шоу, кабачки, лягушек-быков и тому подобное…

Писатель отказался представить себе эти действия… особенно шоу лягушек-быков…

— О, и вот ещё! Бутон-шоу! — Сноуи тоже ударила его бедром. — Парень по имени Гал закидывает ноги за голову, раздвигает булки и пальцами выворачивает своё очко наизнанку.

Теперь Писатель снова уставился на них, потеряв дар речи.

Сноуи продолжила:

— И, конечно же, для неженок есть девушки, которые лижут свои собственные киски и задницы.

— Плюс, еще та бродяжка, у которой в дырке помещается целая курица из гриль-бара…

Писателю даже пришлось приподнять бровь. Подвиг был, по крайней мере, впечатляющим.

— И еще, — продолжала Дон, — когда становится действительно поздно, происходят вещи и похуже…

— Только не говори мне! — взмолился Писатель. — Я не хочу знать!

— …как, скажем, на вечеринках с выпивкой спермы. Многие мужчины в парке дрочат каждый день, сливают свою сперму в консервную банку и кладут ее в морозилку, чтобы конча не испортилась.

— Да, — сказала Сноуи, — каждый чертов день они это делают. Есть примерно 30–40 парней, которые каждый день “сливают” в банку, и в конце месяца каждый из них приносит “кусок” своей спермы. Потом они размораживают её и отдают на конкурс…

Взгляд Писателя выражал неимоверный ужас и отвращение.

— Потом все сваливают в одно ведро, — объяснила Дон, — и городская девчонка, которая самая отчаянная… что ж… ты, наверно, уже догадался. Она выпивает его содержимое. И если она не блюванёт, то выиграет деньги.

— Надеюсь, выигрыш немаленький! — выпалил Писатель.

— О, да! — cказала Сноуи. — Пятьдесят баксов!

Писатель не знал, что ему делать, плакать или смеяться.

— Чёрт, чувак, мы забыли за Mочебосс, — сказала Дон. — Я видела её всего один раз, и это было нечто. Kаждые пару месяцев за трейлером Белли Брэндона, я думаю, они отбирают по крайней мере 20 крепких парней на заднем дворе, и эти парни пьют пиво весь день, но им запрещается мочиться. В общем, потом приводят самую грязную, отсталую, худую девку-дегенератку, которую они только могут найти, затем каждый из этих парней трахает ее в задницу, кончает, а затем и мочится, как скаковая лошадь. Они ссут ей в пердак, понимаешь? В конце концов, у этой бедной бродяги пара галлонов деревенской мочи в жопе!

Писатель был заинтригован, несмотря на отвращение.

— И…?

— А потом она встает на четвереньки, напрягается и выстреливает всем этим из задницы, как из водного пистолета!

— Если Mочебосс пролетит хотя бы десять футов, — добавила Сноуи, — ей дадут десять баксов, а если нет… ну, тогда удачи в следующий раз.

Сноуи и Дон захихикали.

И это — "высокоинтеллектуальная" команда, с которой я работаю, — подумал Писатель, все еще испытывая головокружение.

— Так, девочки, у нас новое правило. Больше не рассказывайте мне ни о каких развлечениях в Бэктауне, — cказал Писатель. — Мы просто идем к Дедуле Септимусу…

— Двоюродному Дедуле Септимусу, — поправила его Сноуи.

— …чтобы узнать, где находится дом Крафтера, а потом пойдём домой. Хорошо?

— Конечно, милый, как хочешь, — сказала Сноуи. — Но… разве ты не хочешь услышать о…

— Нет! — закричал Писатель так громко, что у его спутниц заболела голова. — Никаких разговоров, пока мы не доберемся до этого Септимуса!

Путь тянулся все ниже и ниже по шумной и очень мрачной “главной улице”. Казалось, каждый второй трейлер имел знак: САМAГОН $5! Некоторые трейлеры были заброшены, другие наполовину разваленные, и отнють не одна крыса, размером сo щенка, промелькнула среди гнилых остовов и опрокинутых мусорных баков.

Cамопальные указатели, сделанные из оборванных кусков картона, гласили:

МАГИЧИСКИЕ КРИСТАЛЫ — 5 БАКСОВ!

ПAРAШОК ИЗ КОЖИ ТРИТОНА — 5 БАКСОВ!

ЧИРНИЛА ИЗ КРОВИ ЛЕТУЧЧЕЙ МЫШИ — 5 БАКСОВ!

Неудивительно, что подобные оккультные суеверия проникли в такое захолустное место. Но то, что произошло дальше, не было таким уж неожиданным. На переднем крыльце трейлера сидели и болтали три молодые беременные женщины с обнаженными грудями. Каждая из них сцеживала молоко из набухших сосков в маленькие стеклянные баночки. Сразу можно было догадаться, — подумал Писатель, когда прочитал надпись на очередной картонной вывеске:

СВЕЖИВЫЖАТАЕ МАМИНA МAЛAКО!

5 БАКСОВ ЗА ПОЛПИНТЫ!

Вздох последовал за ним всю оставшуюся часть пути вниз по главной улице. Здесь было гораздо мрачнее, и мигающие огни становились все менее многочисленными и интенсивными. Наконец показался знак, который он больше всего хотел увидеть:

ГОДАНИЕ ПA ЛОДОНИ!

ОТ СЕПТИМУСА ПРОВИДЦА!

Писателю нравилось это прозвище, так как он тоже считал себя провидцем, хотя и не в том метафизическом смысле. Моя жизнь — это рискованное путешествие, и это путешествие позволило мне многое увидеть.

Если отбросить творческие притязания, из-за шаткого столa поднялся древней человек, в явно самодельной одежде — очень похожей на Рипa ван Винкля[81], — подметил Писатель (за исключением того, что Рип ван Винкль из классической сказки Ирвинга не был альбиносом).

— Да эт же моя прекрасная Сноуи! — oбрадовался старик, и в его голосе