Читать книгу - "Витторио-вампир - Энн Райс"

Обернувшись через плечо, я увидел, как она выхватила излевой руки Флориана три гвоздя и швырнула их на мрамор. В этот момент усиленноеарочными сводами пение зазвучало еще мощнее и великолепнее. Я не услышал, какгвозди звякнули о камень.

Звучание хора стало ликующим, праздничным. Скорбное пениереквиема затихло.

– Нет, Господи, если ты спасешь ее душу, распни меня накресте, распни меня!

Но к губам моим уже прижали золотой бокал. Рука Урсулынасильно раздвинула мне челюсти, и жидкость струей хлынула в горло. Прежде чемзакрыть глаза, я увидел, как словно крест вознесся надо мной меч, увидел егодлинный эфес и рукоять.

Тихие фальшивые смешки прокатились по залу и слились смагической, неописуемой красотой хора.

Красная пелена окутала меня с ног до головы. Я увидел, каквзвилась перед глазами яркая ткань, а потом опустилась на мое тело, словновосхитительные струи дождя, благоухающего ее духами, обволакивающего еенежностью.

– Урсула, пойдем со мной… – прошептал я.

– Изгнать его! – раздались сверху надменныеголоса.

– Изгнать его… – вторил громадный хор, и,казалось, весь Двор присоединился к певцам.

– Изгнать его! – И глаза мои закрылись, как толькокрасная пелена спустилась на меня, коснулась моего лица, словно заколдованнаяпаутина склеила пытавшиеся сорвать ее пальцы и прочно запечатала мойраскрывшийся в крике рот.

Духовые протрубили окончательное решение.

– Помилован! Изгнать его! – звенели гневныеголоса.

– Изгнать и повергнуть в полное безрассудство, –прошептал Годрик мне на ухо. – Безрассудство на все оставшиеся дни твоейжизни. А ведь ты, если бы только пожелал, мог стать одним из нас.

– Да, одним из нас, – подтвердил его слова Флорианспокойным, ровным голосом.

– Глупец – вот кто ты! – сказал Годрик. –Ведь ты мог бы стать бессмертным.

– Одним из нас, навеки бессмертным, нетленным, чтобыцарствовать здесь на вершине славы, – произнес Флориан.

– Бессмертие или смерть, – ответил Годрик, –поистине королевский выбор! А вместо этого ты будешь обречен вечностранствовать по миру, лишенный разума и презираемый всеми.

– Да, лишенный разума и презираемый всеми, –прозвенел у меня в ушах детский голосок.

– Лишенный разума и презираемый всеми, – вторилему другой.

– Лишенный разума и презираемый всеми, – эхомотозвался Флориан.

Но хор продолжал пение, заглушая их язвительные замечания, втом полуобморочном состоянии, в котором я пребывал, исступленные псалмы звучалидля меня еще более страшной угрозой.

– Лишь глупец способен избрать себе такуюсудьбу, – заметил Годрик. – Вечные скитания и презрение всего мира.

Ослепленный, накрепко спеленутый мягкой тканью, опьяненныйпитьем, я просто не мог отвечать. Мне чудилось, будто я улыбаюсь. На фоневеликолепных, умиротворяющих голосов хора их слова казались чрезмерножестокими. И безрассудными. Глупцы! Это они – глупцы, коль скоро не в состояниипонять, что все их речи не имеют ровным счетом никакого смысла.

– А ведь ты мог бы стать нашим юным принцем. Мы моглиполюбить тебя так же, как любит она.

Я не ослышался? Неужели Флориан на моей стороне?Невозмутимый бесстрашный Флориан?!

– Юным принцем… – повторил Годрик, – дабыправить вместе с нами вечно.

– Да, – вновь раздался детский голосок, –глупо покидать нас.

Как удивительны были мелодии этих псалмов! В сочетании сними эти слова тоже звучали приятной музыкой…

Мне показалось, что сквозь шелк я ощутил ее поцелуй. Мнепоказалось, что я его действительно почувствовал. Мне показалось, что едваслышным шепотом, на который способны лишь женщины, она просто, без всякихцеремоний произнесла:

– Любовь моя…

То был ее триумф и ее прощание.

Вниз, вниз, вниз… Я погружался в глубины самогодрагоценного, самого приятного сна, который может даровать Бог. Музыка вновьнаполнила силой мое тело, вдохнула воздух в мои легкие, в то время как всеостальные чувства словно исчезли, растворились…