Читать книгу - "DARKER: Бесы и черти - Екатерина Белугина"

Ногу снова пронзило болью, Мишка застонал. Так, со стоном, и полз к лестнице, с матерками и плачем взбирался наверх, лишь оттуда посмел оглянуться.

Не увидел ни дверцы, ни картины: только стену, да керосинку, да холмик, бывший когда-то живым мальчуганом. Сунул за пазуху смитавесон, железо ударилось в твердое. В корявый уродливый кусочек дерева и кости. Внутри еще что-то работало, двигалось, не хотело расставаться: пальцы прилипли вдруг к стенкам, пришлось молотить револьверной рукоятью, пока не отбросил шкатулку, будто живого голодного паразита. Пополз, не оглядываясь, к двери.

Он вернется когда-нибудь, обязательно! На обеих ногах или с костылями, но вернется. Приведет мужиков, схоронит мертвеца, раскурочит стену. Доберется до скользкой протухшей твари, возомнившей себя то ли ангелом, то ли Боженькой. Вобьет осиновый кол, как делают с упырями, а может, и Стоху спасет, если жив еще.

Если поверит хоть кто-нибудь в эту историю.

Если нет – надо сочинить свою, да не хуже бабулиных. Или поведать тому, кто умнее. Кто сможет сочинить. Пусть останутся там и подвал, и нарисованное пламя, пусть будут красавицы с синими волосами и кучерявые псы – только пусть уж все выйдет наоборот! Без кровавой избы, без чертей с пятаками и без барона. Очень добрая сказка пусть выйдет. С хорошим концом.

Он запишет ее для себя – а после поверит сам. Забудет, как было на самом деле. Отправит всю прежнюю жизнь туда, где ей самое место, где прах и гниение, откуда не выбраться этой погани в мир живых.

Ведь хорошая выдумка иногда сильнее правды.

Бес № 5

Тихон Стрелков

Лювлю

Первое любовное письмо я получил в девятом классе. Двойной тетрадный лист в клетку, аккуратный почерк, приятные слова – Элька постаралась. Не просто призналась в чувствах, а написала рассказ. Вспомнила, как мы познакомились, когда я перевелся к ним в школу, как заткнул Сахарова, назвавшего Эльку шалавой, как помог на контрольной по информатике. «Добрый», «красивый», «смелый» – читай-перечитывай, когда плохое настроение.

Я собирался сохранить письмо, но мама, не проверив карманы, постирала его с пиджаком.

– Я напишу новое, – пообещала Элька, узнав, что случилось.

Я не пытался выпросить у нее еще одно признание и о письме рассказывать не хотел, просто как-то мы остались наедине и разговорились. Я считал ее скучной тихоней, для которой нет ничего важнее домашнего задания, но она меня удивила. Ей, как и мне, нравился баскетбол. У нас даже любимый игрок был один и тот же – Стефен Карри. И Элька в прошлом году ездила на его матч.

– У меня есть два плаката с автографом Карри! – похвасталась она. – Если хочешь – подарю один.

Я отказался лишь для вида, бросил, мол, неудобно, а когда Элька настаивать стала – сразу сдался. Я же не дурак.

Уже на следующий день стену над кроватью украшал плакат Карри в форме «Голден Стэйт», а в рюкзаке лежало новое признание. На этот раз с неудобным вопросом в конце: «Давай встречаться?»

Элька не была страшной. Кто-то наверняка назвал бы ее красивой. Под критерии ДТП – дылда толстая прыщавая – не попадала. Фисташковые глаза. Улыбалась мило. Голос будто создан для озвучки аниме. Многие согласились бы с ней встречаться, но я не мог. Мне нравилась другая.

– Кто? – спросила Элька.

– Ты ее не знаешь, – соврал я.

Не мог же сказать, что ее соперница – Катя Федотова. Не мог по двум причинам: Катя не замечала меня и ненавидела Эльку. В свои пятнадцать Федотова выглядела на восемнадцать и ровесникам предпочитала старшеклассников, я ее не интересовал. А вот чем Кате не угодила Элька – непонятно. Всякий раз, когда они оказывались поблизости, Федотова менялась в лице, словно испытывала отвращение.

Я боялся, что Элька не отстанет, пока не выяснит, кто мне нравится, но она лишь спросила:

– Не против, если я продолжу писать тебе письма?

С тех пор я получал их каждый месяц. Длинные, на три-четыре тетрадных листа, рассказы чередовались с признаниями в виде стихов. Однажды в конце письма Элька пообещала исполнить любое мое желание. Попросила каждый день шептать его перед сном. В конце девятого класса в подобные глупости я уже не верил, но все-таки попробовал загадать: «Пусть Катя Федотова станет моей девушкой».

Она не стала моей девушкой ни в апреле, ни в мае, ни на летних каникулах, а первого сентября я узнал, что Катя перевелась в другую школу. Желание сбылось наоборот. Я все лето работал промоутером и клеил листовки по доскам для объявлений. Планировал вернуться в школу приодетым и привлечь внимание Кати… Все зря.

А потом к нам в класс перевелась новенькая, и я понял, что все не зря. Она была двойной тезкой девушки, по которой я сох два года. Тоже Катя, тоже Федотова. Только красивее, меня заметила сразу и Эльку не ненавидела. Мы начали встречаться через неделю.

В такие совпадения я не верил. Подсел как-то к Эльке за парту и спросил:

– Как ты это сделала? Ну, я имею в виду мое желание.

– Жестоко выло загадывать такое, – ответила она. – Но ради тевя я готова на все. Только попроси.

– Что угодно?

Элька кивнула:

– Даже вольше.

В тот день я впервые заметил изменения в ее речи. Она не картавила, не шепелявила, просто больше не могла выговорить букву «б». «Было» стало «выло», «богиня» – «вогиня», но сильнее всех досталось Тарасу Бульбе. Одноклассники смеялись, когда Элька читала стихи у доски, когда доказывала теоремы или обращалась к учителям.

Меня хохот ребят откровенно бесил. На одном из уроков я не выдержал и напомнил Сахарову, который ржал не переставая, что у него шепелявость. Но смех стал только громче. Теперь одноклассников наравне с «выло» забавляла «фабака», а Сахаров смотрел на меня так, словно желал смерти. Я бы не удивился, если бы он решил «поговорить» со мной после уроков, но обошлось.

– Круто ты за нее заступился! – похвалила Катя, когда мы возвращались со школы. – Вы с Элей дружите?

– Какой там дружим? Пару раз общались, да и все.

– Пару раз? – переспросила с усмешкой. – А как же все те письма?

Я напрягся и уже собирался объяснить, что они для меня ничего не значат и Элька мне даже не нравится, но тут Катя улыбнулась:

– Расслабься. Меня это не беспокоит. Что