Читать книгу - "Последний подарок Потемкина - Аркадий Черноморский"

Ульрих, прихрамывая, подошел к стоящему у огромного окна столу, уставленному закусками, и в изумлении воззрился на незнакомые изысканные разносолы. Взял ломтик ананаса, вдохнул давно забытый аромат, медленно, словно священнодействуя, положил его в рот… и чуть не подавился. Сквозь оконное стекло на него смотрело широкоскулое лицо русского летчика, обрубившего хвост его «хейнкеля»…

Алеша выбросился из своего И-153 по всем правилам парашютного искусства. Как учили в школе ДОСААФ. Держа в поле зрения падающий бомбардировщик, он отследил отделившуюся от фюзеляжа фигурку немецкого парашютиста, и с этого момента лишь одна мысль владела им: не упустить…

Огромный массив Сада с тусклым овалом пруда чернел внизу. Немца несло прямо туда, на сад. Приземление на водную поверхность всегда проблематично. И если немец угодит в пруд, взять его будет легче. Главное, не приводниться самому. Посему Алеша попытался перейти на скользящий спуск. Развернулся строго лицом по ветру и стал маневрировать стропами управления. Но капризный воздушный поток упорно уносил его на другой край сада. Он отчаянно попытался изменить направление движения и горизонтальную скорость. Натянул изо всех сил стропы. Ну, никак же, никак… Направление ветра, судя по смещению относительно небольшого строения типа туалетного домика прямо на окраине сада, опять изменилось…

Вот ведь зараза! Земля приближалась всё стремительней. Краем глаза успел глянуть в сторону парашюта немца. Не видно. Похоже, уже приземлился. Так. Внимание, Леха! Ступни ног свести вмести. Это главное. Стопы параллельно земле. «Смотреть только на ноги. На ноги, я сказал!» – прозвучал голос инструктора из Качинской летшколы. Инструктор вдолбил: «В момент приземления никаких попыток удержаться на ногах. Падай, Леха, падай вперед или вбок». Он упал на бок, сделал перекат. Все… Погасил купол парашюта, отстегнулся и пошел искать немца.

– Вот он, разбойник, Ваше Сиятельство! Окноразбиватель!

Светлейший с живейшим интересом осмотрел рослую фигуру Алеши Севастьянова, окруженного стражей.

«Все линии тела дышат силой, – опять заработал у него в мозгу маленький оценщик живого товара. – Стоп, прекратить!»– приказал ему князь. И снова вдумчиво оглядел пленного. «Экий здоровый лось – окно разбил. Может, буйный?» – подумалось ему.

– По-русски понимаешь?

– Я-то?

– А ты что, кого-то ещё заметил в комнате?

– Ну, эти вон, ряженые, – Алеша кивнул на гайдуков, потирая запястья, особенно пострадавшие при задержании. Борьба была короткой и бессмысленной. Ручищи у личной охраны князя были, как клещи. Плюс богатейший опыт процедур такого рода.

Держался он с напускным спокойствием, даже чуть нагловато, пытаясь выиграть время и дать ошалевшим мозгам шанс «прокачать» эту, какую-то уж совсем абсурдную, ситуацию.

У Светлейшего, как мы знаем, это был уже третий «инцидент» за вечер, и он стал потихоньку к этому сюрреализму привыкать. И хотя все три «сюра» были абсолютно разные, князь своим мозгом аналитика стал искать в них какие-то закономерности…

В первую очередь – определить, не душевно ли больной? И, если да, то до какой степени? С сумасшедшими Светлейшему дело приходилось иметь не раз. И на войне, и на гражданке. Особливо на войне. На войне ведь люди легко с колес сходят.

Сами подумайте: с завидным постоянством отправлять на тот свет такие же, как и ты, человеческие существа… Хорошо если пулей, издалека, чпок… и свалился – ну, а если в штыковую идти, живого человека на вертел насаживать?.. Видеть в упор глаза его, выпученные в предсмертном изумлении, да рот разинутый в запоздалом крике о пощаде…