Читать книгу - "В моих глазах – твоя погибель! - Елена Хабарова"

Он так и сказал: «лаврóвого венца», и это вызвало смех среди слушателей.

– Но вкус лаврóвого винца сведет ей рот оскомой жуткой муки! – издевательски выкрикнул кто-то из толпы слушателей. – Или вкус лаврóвого супца сведет ей рот гримасой рвотной?

Острота показалась настолько удачной, что потонула в хохоте.

С импровизированной трибуны рыжий парень слез неуклюже и медленно, как бы оставив все силы в своих таких же неуклюжих стихах, которые слушатели провожали насмешливыми аплодисментами и щедрым свистом.

– Эх, бедняга! – сказал кто-то рядом с Вальтером тоном насмешливого сожаления. – Такое барахло привезти аж из Хабаровска!

– Это где, в Сибири? – раздался капризный девичий голос. – Или на Урале?

– А шут его знает! – равнодушно отозвался еще кто-то.

– Ну надо же, аж с Урала приехать в Москву! – не то уважительно, не то насмешливо пробормотала девушка. – А толку-то?! Наверное, там у них вообще поэтов мало, вот его и расхвалили, голову человеку зря заморочили. Он надеялся, что его тут будут на руках носить, а в Москве таких бездарностей – хоть лопатой греби.

– Да ладно, сегодня у него хоть в рифму получается, – усмехнулся тот, что заговорил первым. – А вчера он напился, знаете, пьян как фортепьян, вылез на трибуну и начал орать: «Женька! Женька! Я тебя люблю!» И фотографию какой-то девчонки начал целовать. Наверное, этой самой Женьки. А сам был, говорю, такой пьяный, что уронил снимок и даже не заметил. Чуть не затоптали фотку. Мне жалко стало, я подобрал. Сейчас пойду верну хабаровскому пииту.

– Покажи! – заинтересовалась девушка. – Что там за Женька?

«Что? Женька?!»

Вальтер обернулся и, шагнув ближе к этим двоим, заглянул через плечо говорившего…

И чуть не вскрикнул, потому что на плохоньком снимке, сделанном, видимо, украдкой, через забор какого-то огорода с подсолнухами и высокими цветами, похожими на георгины, была изображена Лиза.

Лиза, жена Грозы! Точно такая, какой видел ее во сне Вальтер: очень помолодевшая, в том же белом платьице в горох с пышной юбкой!

И тут он понял, что снилась ему не Лиза и на снимке этом изображена не Лиза, а ее дочь.

Женя…

Вальтер зажал рукой сердце, трепыхнувшееся так, что, совершенно как в расхожем сравнении, чуть не выскочило из груди, и шагнул к парню:

– Послушайте, дайте мне эту фотографию, пожалуйста. Я довольно хорошо знаком с этим молодым человеком и верну ему фото его любимой.

– Да пожалуйста! – Парень охотно сунул ему в руки снимок. – С самой Женькой ему, похоже, не слишком везет – пусть хоть на карточку любуется. А кстати, как его зовут, этого бедолагу?

Сердце Вальтера не успело совершить новый болезненный кульбит (откуда он мог знать, как зовут рыжего поклонника дочери Грозы?!), как кто-то бросил:

– Мишка Герасимов, вот как. Болтун и хвастун. Тут его уже прозвали Фердыщенко!

Вальтер, не оценив остроту (да впрочем, он не был знатоком творчества Салтыкова-Щедрина!), замешался в толпу, пробираясь к Герасимову. Фотографию он немедленно спрятал в нагрудный карман (и в мыслях не было ее отдавать владельцу!), зато вынул удостоверение репортера газеты «Морген».