Читать книгу - "Обреченные на страх - Альбина Нури"

– А ты не думала, что Илья?.. – Галеев недоговорил, но все и так понятно.

– Не думала. У него никаких мотивов, он души не чаял в Жанне, Дашу и вовсе боготворил. Обвинений ему не предъявляли. Я звоню потому, что…

Я собиралась с мыслями, а Рустам ждал, не задавая лишних вопросов, и за эту понятливость, деликатность я была ему благодарна.

– Вчера кое-что похожее произошло в Нижнекамске. Ты, может, слышал. Женщина утопила новорожденного ребенка в ванне и покончила с собой.

Рустам помолчал, обдумывая мои слова. Я знала, он скажет: эти случаи никак не могут быть связанными между собой.

– Люди часто решаются на суицид, – осторожно начал он. – И бывает, что дети оказываются жертвами. Понимаю твое состояние, но…

– Ничего ты не понимаешь! – воскликнула я. – Знаю прекрасно и про послеродовую депрессию, и про всю эту фигню, про которую ты мне собираешься сказать! Я тебе не для того позвонила!

– Для чего же тогда? – Рустам умел быть хладнокровным, как питон, и его уверенный голос подействовал отрезвляюще.

– Извини. – Не многовато ли я извинялась в последнее время? – Пожалуйста, узнай что сможешь об этой женщине. Кто она, откуда родом… Все, что сможешь. Может, они знакомы с Жанной, как-то связаны. Ты же знаешь, какая сейчас жизнь. Вдруг их заманили в секту, группу в соцсетях или еще что-то…

Я почти видела, как Рустам хмурится, сводит брови к переносице и покусывает нижнюю губу: он всегда так делал, когда задумывался над какой-нибудь проблемой. А то, что я заставила его задуматься, было ясно.

– Вообще-то… – Он откашлялся. – Марьяна, я ушел со службы.

– О, вот как? – Я вовремя удержалась, чтобы не присвистнуть. Вроде рановато ему на пенсию. На взятке, что ли, попался?

– Да, так, – коротко сказал он, не желая вдаваться в подробности. А я и не собиралась выспрашивать. Захочет, сам скажет. Только Рустам не захотел.

– Но связи остались, – добавил он. – Попробую разузнать. Может, ты и права. Хотя я лично думаю…

– Спасибо тебе! – с чувством ответила я. – Всегда знала, что могу на тебя положиться. С меня коньяк.

– Смотрите, как запела! – усмехнулся он.

Весь следующий день я вздрагивала от каждого звонка и неслась к телефону, как девчонка, которая впервые в жизни дала свой номер парню и теперь надеется, что он пригласит ее на свидание.

Ася и Саша подозрительно поглядывали на меня, но ничего не говорили. В целом обстановка в редакции была как никогда спокойной. Люция только что с ложечки меня не кормила. Разумеется, всем уже успела разболтать, что я доверила ей новую рубрику. Понятия не имею, что думали остальные, но Ася и Саша одобряли это решение.

– Правильно, – выпуская дым, проговорила Ася, когда мы вышли в коридор. – И безмозглые овцы целы, и злые серые волки сыты.

– Может, еще и толк из Люции выйдет, – оптимистично заметил Саша.

– Толк выйдет – дурь останется, – припечатала Ася. – А ты сегодня прямо цветешь.

Саша открыл рот, чтобы ответить, но я не услышала, что он скажет, поскольку бросилась обратно в кабинет: зазвонил мой телефон.

Но и это оказалась ложная тревога. Рустам позвонил только через день, ближе к вечеру.

– Погибшие граждане – Рогова Светлана Алексеевна, Рогов Максим Михайлович. Супруг погибшей – Михаил Михайлович Рогов, – принялся зачитывать Рустам.

Ох уж этот дивно-лаконичный язык полицейского протокола, способный превратить любого живого человека в безликого «гражданина». Далее последовали годы рождения обоих супругов и ребенка. Как выяснилось, мужчина старше меня на год. Жена была моложе мужа на пять лет.

– Рогов работает торговым представителем – соки по магазинам развозит, – говорил Рустам. – Погибшая до выхода в декрет работала продавщицей в магазине сети «Магнит». Обычная пара, прежде ни в чем противозаконном замешаны не были. На учете в наркологическом и психоневрологическом диспансерах ни он, ни она не состояли. Послеродовых осложнений, включая депрессивное состояние, у погибшей не диагностировано – в деле имеется медицинское заключение. У несовершеннолетнего Максима Рогова никаких отклонений в развитии не отмечалось, ребенок родился здоровым. Однокомнатная квартира, в которой произошло преступление, – последовал адрес, – находится в собственности Михаила Рогова. Была приобретена по программе ипотечного кредитования. К настоящему моменту кредит полностью выплачен. Роговы находились в официальном браке, поженились в прошлом году. Материальное состояние – стабильное. Конфликтов и скандалов, по свидетельству соседей и родственников, не было.

– Получается, никаких видимых причин для самоубийства. Ребенок здоровый, брак официальный, проблем с жильем и деньгами нет. Живи да радуйся.

Все как у Жанны. Прекрасная семья и бессмысленное самоубийство.

– Похоже на то. По свидетельству мужа, никаких изменений в поведении и настроении жены утром он, уходя на работу, не заметил. Хотя произошло все почти сразу после его ухода. Он вернулся меньше чем через четыре часа, и к тому моменту вода в ванне уже успела остыть.

– То есть она поцеловала мужа на прощание, закрыла за ним дверь, набрала тепленькой водички в ванну и…

– Примерно так. Вероятно, это было спонтанное решение, спровоцированное чем-то, о чем следствию пока неизвестно.

– Может, она узнала, что муж ей изменяет? – спросила я, хотя сама ни капли в это не верила.

– Все возможно. Хотя опрошенные утверждают, что Рогов – примерный семьянин, любил жену и сына. Крайне тяжело переживает трагедию, родственники по очереди остаются с ним – боятся, как бы не последовал примеру жены.

– Но почему тогда?! Рустам, не понимаю, что могло случиться с этой Роговой, чтобы она… как Жанна…

Я задохнулась, не находя слов и силясь понять, зачем эти женщины обрекли себя и собственных детей на смерть, а своих родных – на бесконечные страдания. Что настолько ужасное должна была им сделать эта жизнь, чтобы они отринули ее от себя и не дали вырасти собственным детям?!

Пока мы говорили, я сидела на угловом кухонном диванчике, забравшись на него с ногами. Передо мной стояла чашка чаю, который давно остыл, и вазочка с клубничным вареньем, сваренным в год смерти Жанны и Даши. Варили его, как обычно, мама с сестрой. Мама знала кучу рецептов, и Жанне нравилось вместе с ней закрывать на зиму компоты, мариновать огурцы с помидорами, делать борщи и лечо, варить варенье и желе на всю нашу семью.

…Вот мама перебирает ягоды или яблоки в большом тазу, отмеряет нужное количество сахарного песку. На ней любимый фартук в желтую клетку, волосы убраны под косынку. Рядом Жанна – тоже в переднике и косынке – тщательно помешивает густое ароматное варево, которое томится на плите, ложкой с длинной ручкой. На столе – книга рецептов, открытая на нужной странице, но туда никто не заглядывает. Мама всегда предпочитала готовить «на глазок».