Читать книгу - "DARKER: Бесы и черти - Екатерина Белугина"

трусы. Тася бешено ругалась, потом сбегала на кухню, вернулась с ножом, сделала несколько коротких махов, будто колола невидимый лед, и пообещала устроить нам «Психо». Рустик заметил, что она больше похожа на куклу Чаки. «На гремлина», – заспорил я. Тогда Тася сказала, что как эксперт в женских вопросах она точно видит трусы на Шэрон Стоун. Мы с Рустиком страшно огорчились.

Во вдохновлявших меня фильмах дружеские шайки всегда состояли из колоритных персонажей – пошлый толстяк, бедовая девчонка, ботан. Но мы были другими: не толстые и не худые, никто из нас не носил очков. Нас не травили, и мы ни с кем не враждовали. Будни утопали в дымке забытья – я их не замечал и помнил только дни, когда мы собирались и смотрели кино.

Мы никогда не клялись на крови и не отправлялись раскрывать загадки… Наверное, мы потому и полюбили фильмы с их приключениями, мистикой и страстью, что у нас все было прозаично: комната, три кресла и кассеты.

Думаю, из-за того, что нам оказалось нечего делить, шайка и протянула столько лет, пережила четыре брака Рустика, рождение Тасиных тройняшек и мои приступы боли.

– Тась, Руст, почему у нас никогда не было названия?

– Как это не было? А «Рустик-Денис-Тася», РДТ?

– Две недели, пока не узнали, что это регулятор давления топлива. В общем, раз мы теперь не просто три балбеса…

– Два балбеса и очаровательная молодая женщина.

– Да-да. Раз мы не просто балбесы и женщина, а исследователи чернушного перестроечного кинематографа, то нам бы как-то называться.

– Давай «Черные»!

– Давай нет.

– Тогда «Перестройка»! Денис у нас будет Горбачевым, с такой-то плешью.

– Руст, хорош, ты вообще лысый…

– Ребят, а давайте просто «Клуб перестроечной чернухи»? КПЧ.

– А такого сокращения еще нет? Какой-нибудь «Клуб папилломы человека»?

– «Коммунистическая партия Чехословакии». Но вообще нормально. Будем КПЧ.

Так вышло, что раньше перестроечное кино мы не смотрели.

Спагетти-вестерны, фильмы нуар (Тася всегда кричала героям: «Не доверяй человеку с именем Скользкий Пит!»), пеплумы – и только несколько перестроечных драм. Рустик видел «Беспредел» и почерпнул оттуда всю известную ему тюремную мудрость. Тася любила «Курьера» Шахназарова, но к чернухе он был с боку припека. А больше мы не смотрели ничего.

Пришлось начинать с остросоциальных азов – с «Маленькой Веры», «Интердевочки», «Дорогой Елены Сергеевны» и «Аварии – дочери мента». Потом мы спустились глубже, в мир «Меня зовут Арлекино», «Шута», «Соблазна» и «Куколки».

Я писал отзывы. Рустик и Тася делали видеоэссе. Сперва выходило не очень: нас все время выносило на более удобные темы. Рустика – на гангстерскую драму, Тасю прибивало к любимым Хуциеву и Асановой. Но мы становились лучше. Приходили подписчики, появились комментарии. Нам нравилось переубеждать людей, которые думали, что перестроечное кино – это когда кто-то сидит в кресле и разлагается.

Однажды я вновь увидел девчонок, обвинявших меня в пузатой бесполезности, и сказал:

– Девушки, вы в прошлый раз размышляли, зачем я существую. Погуглите «Клуб перестроечной чернухи», если будет время.

– Дед, ты очень-очень ненормальный, – глухо ответила синеволосая.

Она была права, конечно. Но я впервые чувствовал себя при деле, нужным и не пустым. Моей душе после потемок наконец включили свет.

Хотелось прыгать, вопить, смотреть кино и писать про него.

Примерно тогда я и узнал про фильм «Рыба кричит от боли».

Легкодоступная перестроечная чернуха закончилась, и мы начали изучать старые газеты и журналы в поисках редкостей. Как-то я листал подшивку бюллетеня «Новости видео» за девяностый год и наткнулся на кино «Рыба кричит от боли».

Буквально пара строк: «Чернее фильма вы в жизни не встречали. Если у вас не лопнет сердце во время просмотра, дождитесь финального титра! Режиссер: Д. Рябцев».

Зацепило. Я вообразил сумеречную драму, за-

канчивающуюся надписью: «И они умерли, а ты живешь». Меня передернуло от неловкости, и захотелось срочно этот фильм увидеть.

Но в интернете его не нашлось.

Собрание КПЧ открылось «битвой фактов». Каждый из нас рассказывал что-то интересное, и тот, чья история была сочнее, выбирал кино для просмотра.

– Скорсезе снимался в СССР, – сказала Тася. – В фильме «Анна Павлова» Эмиля Лотяну. Это про балерину, в честь нее десерт. Вместо голоса Скорсезе записали Ролана Быкова. Не перестроечная чернуха, конечно, но такая нажористая драма.

– Уильям Гибсон, который «Нейромант», – рассказал Рустик, – втрескался в фильм «Игла» и работал над сиквелом – «Цитадель смерти». Планировался хоррор с Цоем в главной роли. Про киберпаука с атомной бомбой внутри. Паука, кстати, назвали в честь Ельцина: Борис.

– Знаю оба ваших факта.

– Ну да, ты всегда знаешь то, что мы рассказываем, – сказала Тася. Она подошла, обняла меня и поцеловала в щеку, оставив зелено-черный след. – С днем рождения, Денис!

А я ведь совершенно забыл! Никто меня и не поздравил – ни на работе, ни родные.

Выпили шампанского, мне вручили подарки. Я так растрогался, что пришлось украдкой смахивать с глаз слезы. Но Рустик это все равно заметил и, сокрушая неловкость, громогласно заявил, что выполнит любое мое желание.

Я попросил найти фильм «Рыба кричит от боли».

– Вообще не проблема, – ответил Рустик.

У Рустика везде были связи – скользкие приятели, которых никто никогда не видел. Все они назывались человечками.

Человечек нашел фильм примерно за неделю.

«Рыба кричит от боли» оказалась дешевой и чернющей камерной драмой про бездомную женщину. По сюжету она тайно живет в подвале и воспитывает ребенка-инвалида, витающего в мире фантазий. «Когда болит, кричи, как рыба», – постоянно просит его она. Женщина не понимает, как сыну жить после ее смерти, потому решает его убить, но погибает сама, оставляя сына в царстве грез и боли.

Фильм казался деревянным и больше походил на черновик – не хватало многих реплик, отсутствовали звуки окружающего мира и музыка.

Вместо финальных титров была мутная заставка. Сквозь пляску царапин и помех я разобрал текст: «Ищи аудиокассету „Верный звук“ и включай с фильмом».

– Что за бред?

– О! – Тася от восторга аж хлопнула посиневшими ладошками. – Это, наверное, как альбом The Dark Side of the Rainbow «Пинк Флойд»! Если его запустить одновременно с фильмом «Волшебник страны Оз», то они склеиваются в чудное целое.

– И где мы найдем такую кассету?

– Есть у меня человечек, – сказал Рустик.

На следующий день меня крутило от боли, так что в собрании КПЧ я участвовать не смог. Лежал в кровати, обливался едким потом и запрещал себе кричать.

Рустик и Тася не звонили. И я сперва расстроился, а потом догадался, что они ищут кассету.

К вечеру стало хуже. Я глотал