Читать книгу - "Знахарь - Александр Павлович Сапегин"

ближайшее кресло, прикинулась ветошью и не отсвечивает, что тоже не вязалось с неугомонным характером княжны, генерал-лейтенанта Вяземской. Если резюмировать кратко, в конференц-зале царили разброд и шатания.

Появление Императора для большинства стало спасением от неопределённости и мучительного ожидания. А что: делать уже что-то поздно, спасаться от неизвестности рано, так как неизвестно от чего спасаться и бежать, а повинную голову меч не сечёт. К разброду и шатанию добавились фатум и смирение, одна княжна по-прежнему не желала спускаться с облаков: встала, поприветствовала монарха и опять усвистала на небеса, наплевав оттуда на грешную землю. Почти все приготовились к эпическому разносу, но Его Величество, благожелательно поздоровавшись с гостями, сходу сумел удивить и ошарашить публику:

— Господа-товарищи, дама, позвольте пролить свет на приглашение гражданских коллег в компанию золотопогонных товарищей. Не буду ходить вокруг да около, сразу озвучу, что работа Ивана Карловича и Константина Андреевича на ниве управления губерниями заслуживает наивысшей похвалы. Заслуги каждого в отдельности и по совокупности оцениваются не менее, чем в орден Святого Владимира II степени. Представления мною подписаны. Поздравляю! Между тем не время почивать на лаврах, — взяв паузу, император пожевал губами и решительно рубанул с плеча, — работы у вас, Константин Андреевич и Иван Карлович, меньше не станет, только добавится и добавится много. Не спрашивая вашего мнения и не принимая возражений, я хочу рекомендовать Павла Николаевича Горина, — присутствующие зримо напряглись, включая даму, решившую покинуть облака, — на хлопотную должность Канцлера Российской Империи, а Ивана Карловича надеюсь сманить креслом первого вице-канцлера.

На конференц-зал опустилась тишина, с разгромным счётом уделывающая гоголевскую паузу после всемирно известной фразы: «К нам едет ревизор».

— К-хм, удивил! — разбила звонкий хрусталь молчания княжна, по хрупкой лестнице самообладания пытаясь взобраться к розовым пони, скачущим средь небесных лугов.

— Господа, — придавив генералитет взглядом и аурой, император продолжил, — я уповаю на ваше благоразумие и всецело надеюсь на то, что информация до поры до времени не покинет этих стен. Константин Андреевич, Иван Карлович жду от вас кандидатуры на освобождающиеся вакансии, вы лучше меня знаете, кто может заменить вас, не навредив. У вас есть три месяца на передачу дел на местах и подготовку преемников, то есть до осенней сессии Госдумы. Конечно, не до её начала, как вы понимаете, а до октября и проведения необходимой подготовительной работы. Уважаемые товарищи генералы, с сегодняшнего дня вашим ведомствам вменяется готовить справки и аналитические записки с учётом вышеназванного, Иван Карлович и Константин Андреевич включаются в списки получателей конфиденциальной информации. Прошу вас позаботиться о необходимых допусках и сохранения режима секретности. Времени на раскачку у вас нет. Олег Михайлович, — император голосом выделил имя-отчество председателя Государственной Думы, — на ваши плечи ложится подготовка общественного мнения, а также положительного голосования фракциями и депутатами в Думе. Срыва я не потерплю — разгоню к чёртовой матери, — тут же махнул кнутом монарх, — уважаемые товарищи генералы помогут вам с формированием нужного мнения в обществе и в подконтрольных средствах массовой информации. О личной ответственности не упоминаю, вы все люди взрослые. Надеюсь на вашу плодотворную работу. Впрочем, я неправильно выразился: я ни секунды не сомневаюсь в плодотворности вашего сотрудничества.

Потратив ещё несколько минут на мягкие увещевания с ненавязчивым показом кнутов и пряников, Его Величество закруглил шокирование с трепетанием, попросив на выход главу думы, компанию которому составили барон Корф и почти все силовики. Стоило захлопнуться двери за министром внутренних дел, император пригласил оставшуюся троицу, состоящую из княжны, директора СИБ и Горина, следовать за собой, приведя гостей в каминный зал.

— Располагайтесь, можно курить, — широким жестом махнул император.

— Удивлены, Константин Андреевич? — язвительно спросил монарх, предложив всем коньяк и получив многозначительный хмык дамы, стрельнувшей взглядом в сторону бара, в котором скрывалась бутылка с ликёром.

— Я бы не назвал это удивлением, — дипломатично ответил Горин. — Шокирован, мягко говоря. Ваше Величество, почему я?

— Потому, что вы государственник, Константин Андреевич. Потому, что вы пользуетесь этим, — император пальцем постучал себя по виску, — потому, что явно переросли губернию. Потому, что вам не плевать и вы из тех, кому за державу обидно. Я десять лет, с первого дня назначения слежу за вашими успехами. Пожалуй, я не открою вам какой-то сокровенной истины в последней инстанции о которой вы бы не догадывались сами, вы тёмная лошадка для нашего серпентария, не принадлежащая ни одному политическому лагерю, поэтому «шишки» и «прыщи», мнящие себя горами, не устроят фронду из-за вашей кандидатуры. Кому-то может показаться, что Его Величества в моём лице своеобразный пунктик на фамилии «Горин», не станем их разочаровывать. Пусть судачат и перетирают новость, а мои люди послушают о чём шепчутся жители политического олимпа и как скоро они свяжут вас с почившим коллегой и моим другом. Будет им всем о чём посудачить и изливать гнев на монаршую особу. Не пугайтесь и не переживайте на визги политического бомонда. Покричат, помашут кулаками и успокоятся. Каждая фракция будет надеяться и предпримет все меры, чтобы подмять вас под себя, так что ковры будут бугриться из-за невидимой грызни бульдогов. Работайте, не оглядываясь, спину мы вам прикроем. Почему не барон Корф? Иван Карлович всем хорош, но он ставленник тех сил, с которыми мне сейчас не по пути несмотря на личную симпатию. Вы, Константин Андреевич, прекрасно разделяете личное и государственное, я тоже тешу себя надеждой, что умею делать тоже самое. Личная симпатия не должна мешать делам государственным, критерии, понимаешь, не те. Иван Карлович хорош, выше всяких похвал как исполнитель, но он не вырос из губернаторских штанишек. К сожалению — это его верхний предел, но его личные амбиции не позволяют ему трезво глядеть на вещи. Готовьтесь к тому, что воз вам тащить одному, ваш первый зам станет громоотводом, ведь «интересанты», назовём их так, «заходить» будут через него, так как барон фигура уже достаточно известная и изученная со всех сторон. Думаете, сегодняшний секрет продержится хотя бы сутки? Я вас уверяю, завтра же во всех салонах новость обсосут до косточек. Я не для того приглашал думского главу, чтобы сохранить тайну. Для всех барон моя креатура на кресло Канцлера с перспективой его занятия лет через пять. Пусть так и остаётся, не будем их разочаровывать. Года через три или четыре