Читать книгу - "Все лики смерти - Виктор Точинов"

На середине короткой фразы голос ханыги сорвался, имя прозвучало невнятно, сквозь какой-то всхлип. Но прозвучало.

И гость незаметно перешел в разряд тех, у кого перед носом дверь не захлопнешь… По крайней мере, не выяснив, в чем дело.

– Здравствуйте, – настороженно сказал Сергей. И замолчал, ждал продолжения.

Всматривался в лицо пришельца – нет, кажется, нигде они не встречались. Хотя фотографической памятью Сергей не обладал – столько их, самых разных лиц, промелькнуло за годы журналистской работы, поди упомни… Вроде бы… Нет, ничего не вспоминается.

Пауза затягивалась, и нарушил ее ханыга.

– Я твой родственник, – сказал он негромко.

Дожили… Как известно из классики, существовали поддельные дети лейтенанта Шмидта, фальшивые внуки Фридриха Энгельса, внебрачные псевдопотомки князя-анархиста Кропоткина… А теперь новое слово в науке выманивания денег: лжеродственник журналиста Белецкого!

Злости Сергей не испытывал. Наоборот, разбирало смешливое любопытство, отчасти профессиональное. Захотелось послушать историю блудного… кем он, интересно, представится? Возможно, даже пожертвовать небольшую сумму, если рассказ покажется забавным.

– Не узнаю брата Колю, – сказал Сергей. Прозвучало почти серьезно, усмешка оказалась спрятанной глубоко-глубоко.

– Не веришь… – тоскливо произнес ханыга и закашлялся – очень нехорошим кашлем, резким, надрывным.

Сергей инстинктивно шагнул назад – не хватало еще подхватить какую-нибудь заразу. Ханыга, не прекращая кашлять, продвинулся вперед. Теперь дверь перед ним не захлопнешь, в случае нужды придется выталкивать. Впрочем, не проблема – ростом гость если и уступает хозяину, то самую малость, но худой, изможденный… Сам же Сергей старался поддерживать неплохую спортивную форму; уделял два вечера в неделю занятиям айкидо, уже двенадцать лет, между прочим. Даже здесь, в Солнечноборске, нашел зал с неплохим тренером – правда, практиковал тот несколько иной стиль, но это уже нюансы….

Приступ кашля постепенно утих, и Сергей предположил дальнейшее развитие событий: никакого повествования о приключениях-злоключениях он не услышит, сейчас квазиродственник попросит стакан воды – и, стоит лишь отлучиться, удерет, прихватив кожаное пальто с вешалки.

Ошибся. Прокашлявшись, ханыга сказал:

– Я Федор, двоюродный брат Бориса, твоего отца… Вот таким тебя помню, – показал ладонью каким. На этом расстоянии от пола макушка Сергея находилась в весьма нежном возрасте. Года три-четыре, не больше…

Ситуация осложнилась. Двоюродные братья и сестры у покойного отца действительно были. Не в Питере – в Воронеже, Москве, Киеве, еще где-то… Но Сергей их абсолютно не знал, даже имена не помнил. Какой-то давний семейный конфликт старшего поколения надолго пресек общение кузенов и кузин… Потом, в зрелые годы, Борис Белецкий встречался кое с кем из двоюродной родни, и Сергей действительно был тогда «вот таким» – от горшка два вершка, никого толком не запомнил. Настоящие родственные связи восстановить так и не удалось: слишком долго жили вдали друг от друга, кое-как наладилась лишь переписка (в основном открытки к праздникам), да и та быстро заглохла.

Он снова всмотрелся в лицо ханыги. И теперь показалось, что… Да нет, самовнушение. Если малыш Сережа и в самом деле видел когда-то этого человека, воспоминания давно стерлись.

– Как звали моего деда по отцу? – быстро спросил Сергей.

Гость молчал. Наморщил лоб, и без того изрезанный глубокими морщинами, сухо пожевал губами… Потер висок – неестественным, скованным движением, правая кисть явно была когда-то повреждена – может быть, сломана и плохо срослась…

То-то… Услышать, как к Сергею обращаются по имени-отчеству, может кто угодно. А вот подслушать имя деда в случайной беседе практически невозможно. Так что идите-ка, милейший, отсюда подобру-поздорову. И попробуйте поискать родню в другом месте. Среди потомков лейтенанта Шмидта, например.

Озвучить эти мысли Сергей не успел.

– Георгий… – сказал ханыга. – А вторую его жену, твою бабушку, – Настасьей.

Два выстрела, и оба в десятку. Случайно угадать такое нельзя.

– А его брат, мой отец – Максим.

Последняя фраза оказалась излишней, имен своих двоюродных дедов Сергей не знал.

– Проходите, – обреченно махнул он рукой в сторону кухни.

М-да… Похоже, действительно родственник. А родственников, как известно, не выбирают… Не повезло, достался вот такой: изможденный одноглазый оборванец (Сергей уже сообразил, что небесно-голубой глаз – протез, стекляшка).

И что в этой ситуации можно и нужно делать, совершенно непонятно.