Читать книгу - "Знахарь - Александр Павлович Сапегин"

— Как много ты успела ей про меня напеть?

— Да ладно тебе, — беспечно отмахнулась сестра, — я же помню, как между вами искры летали.

— Какие искры, окстись, блаженная, — отмахнулся Владимир, перебирая травы на верстаке.

— Да-да, а шея и уши у тебя с чего краснеют? Ой-ой, люди добрые, вы посмотрите на этого скромного монашка, ха-ха! Так что не мажься, братец, меня не обманешь!

— Ладно, я понял тебя, девочке в уши ты вдула достаточно, но я тебя знаю с твоими заходами издалека. Вываливай, чего ты успела натворить и не мажься, как ты говоришь,, мелкая, из тебя невинный агнец, как из меня балерина.

— И почему ты такой противный? — надула губки Вика.

— Не противного ты бы схарчила с костями и тапочками, пережевала и выплюнула. Вон, с Екатерины Сергеевны и Панкратовича верёвки вьёшь. Скажешь не так? Ну-ну! Давай-давай, вываливай пока я добрый, а то ведь могу и разозлиться, ты меня знаешь.

— Чур меня, чур! — открестилась от мрачных перспектив Вика. — С Настей мы давно общаемся, просто переписываемся и по видеосвязи тоже.

— Ты мыслью по древу не растекайся, девочка моя. Ты мне суть давай, — Подцепив ногой второй табурет и придвинув его к себе, Владимир сел напротив сестры. — Проболталась, что твой брат великий мануальный терапевт и целитель?

— Не совсем так…

— В глаза мне смотри, мелкая! — Вика отвела взгляд в сторону. — Всё с тобой ясно. Похвастать хотелось?

— Нет, тут другое, понимаешь, — пошла в атаку Вика, — Настя как-то пожаловалась, что у её тётки никак не получается забеременеть. Что они только с мужем не делали, к каким только врачам не ходили, ЭКО, всё в пустую. Там такая безнадёга, что даже мне жутко стало.

— Ага, — кивнул Владимир, — и ты вспомнила про другую Настю. Рубцову, правильно?

— Тяжело с тобой разговаривать. Да, про неё я и вспомнила. И про Ольгу Каминскую, и про, не помню, как её, маленькая такая веселушка.

— Ковалёва Инга.

— Она самая, Инга. Я Насте про них рассказала, а та возьми и расскажи тётке. В общем…

— И когда ждать гостей? — ухватил самую суть Владимир.

— Настя с тёткой и её мужем приедут послезавтра.

— Действительно, чего тянуть, — вздохнул Владимир.

— Вов…

— А?

— Не теряйся… Настя мне нравится. Ты ей, кстати, тоже.

— Иди уже отсюда, сваха доморощенная.

— И ничего я не сваха. Я же не слепая, — Вика чуть помялась, втянула воздух и решительно вывалила. — Ты бы знал, какие про тебя слухи в школе ходили.

— Ну-ка, ну-ка! — навострил уши Владимир.

— Что, «ну-ка»⁈ Весь такой неприступный, от девчонок на расстоянии держишься, они же не знали, что маман любую из них с грязью смешала бы… Так что тебя начали подозревать в заднем приводе…

— Убью! — утробно прорычал Владимир. Вика испуганно вздрогнула.

— Не бойся, я Галке и Олеське шёпотом пару раз поделилась, что как-то застала тебя с девицей с Нахаловки. Ну, там… оба неглиже, всё как полагается. Прости меня, но так было надо. Ты этих сорок должен помнить, они сплетню за полдня по всей школе разнесли, а с нахаловскими ни одна из наших девчонок связываться не решится, так и сплетничали, что папик у нас бандюган и сынок его с бандюгановскими шмарами путается. Уж лучше так.

— Спасибо, блюстительница нравов, спасла от позора. Хорошо, что задницей не торгую. Тьфу! А теперь, душа моя, или ты помогаешь, или фьють отсюда.

— Лучше «фьють», — Вика сбежала из сарая быстрее таракана, убегающего от включенного света.

Проводив взглядом улепётывающую сестру, Владимир приложил ладонь к щеке, на которой когда-то был запечатлён горячий от смущения поцелуй.

— Настя, значит…

.*****

— Наташа, проходи! — суетилась княгиня Ольга Барятинская. — А это кто с тобой?

Пропустив княжну Вяземскую в холл, Ольга во все глаза уставилась на высокую женщину гренадёрских статей, причём «стати» тоже соответствовали росту и пропорциям барышни, заставляя княгиню завидовать чёрной завистью. Трудно с куцей «единичкой» соревноваться с плывущей впереди гостьи твёрдой, налитой «четвёрочкой». А ещё гренадёрша, гордо вскинув подбородок, качнула толстенной, в руку взрослого мужчины, косой, спускавшейся до самой попы, утянутой в тугие джинсы. Тёмные брови вразлёт, точёный нос и пухлые губы. Не просто кровь с молоком, а «ух», «ах» и «э-эх» в десятой степени. Водятся женщины в русских селеньях — не только коня на скаку остановят и в горящую избу войдут, они эту избу сами подпалят и конягу в неё закинут, чтобы второй раз не возвращаться.

— Вероника Наумовна Твердова, прошу любить и жаловать, — представила вторую гостью княжна Вяземская. — Моё доверенное лицо и эксперт по разной мистике.

— Но… — начала что-то лепетать Ольга.

— Мне развернуться и уйти? — холодно осведомилась Наталья Вяземская, на лице которой не дрогнул ни один мускул, только во взгляде блеснули острые льдистые грани.

— Нет-нет, — испуганно проблеяла молодая вдова, оборачиваясь к застывшей за спиной прислуге. — Дашенька, проводите гостей, Машенька, позовите maman, скажите княжна Вяземская прибыла. Поспешите, Маша.

Закончив с ритуальными расшаркиваниями и выпив по чашечке весьма недурственного кофе, гостьи в сопровождении обоих княгинь прошли в крыло особняка, отведённое под проживание Бориса Барятинского — младшего.

— Что скажешь, Ника? — бросив на юного наследника рода Барятинских нечитаемый взгляд, обратилась к помощнице Наталья Андреевна.

Дела у Бориса оказались не очень. Если левая половина лица у него была лицом красивого молодого человека, то правая, разделяясь со здоровой половиной ровно посередине физиономии, красотой похвастать не могла. Слезящийся, с провисшим «бульдожьим» нижним веком глаз, залитый кровью из полопавшихся капилляров, гротескное,