Читать книгу - "Янтарные цветы - Джулия Хиберлин"

– Спасибо, что нашли время к нам приехать.

Бросив на стол новенький желтый блокнот, Вильям садится. Он в джинсах, «найках» и слегка скатавшемся зеленом свитере, который мог бы быть чуточку длинней (проклятие всех широкоплечих и высоких мужчин).

– Вы еще не передумали?

– А с чего я должна была передумать? – Ответ прежней Тесси. Выходит, она еще где-то там, жива.

– Нам вовсе не обязательно беседовать здесь. – Он внимательно смотрит на меня. – Это наш оперативный центр. Обычно клиентов сюда не пускают.

Я окидываю взглядом стены. Рядом с доской висит пять фотопортретов – открытые дела, очевидно. Четверо афроамериканцев. Один из них – молодой Террел Дарси Гудвин. Одной рукой он обнимает за плечи парня в серо-красной бейсбольной форме (младшего брата?). Такое же симпатичное лицо, широко расставленные глаза, точеные скулы, кожа цвета кофе с молоком.

На противоположной стене висят фотографии с мест преступлений. Раскрытые рты. Стеклянные глаза. Сплетенные конечности. Я отвожу взгляд.

Присматриваюсь к огромной маркерной доске, на которой нацарапано какое-то расписание.

Вижу свое имя. И имя Мерри.

Хочу что-то сказать, но тут замечаю, как Вильям пожирает взглядом мои скрещенные ноги и белую кожу между юбкой и черными сапогами. Давно хотела удлинить эту юбку… Прячу ноги под стол, и деловое выражение возвращается на лицо Вильяма.

– Но я не клиент.

Читаю надпись на его кружке: «Плохо кончаете? Обратитесь к адвокату!»

Проследив за моим взглядом, Вильям закатывает глаза.

– У нас почти все кружки грязные. Давно пора устроить им головомойку. – Шутит. Надеется, я забуду про его интерес к тому, что у меня под юбкой.

– Да все хорошо, Вильям.

– Билл, – поправляет он меня. – Вильямом меня называют только те, кому за семьдесят.

– Эксгумация прошла по плану? Они явно старались не поднимать лишнего шума – в газетах про это ни слова.

– Ответ вам должен быть известен.

– Заметили меня под деревом?..

– Ваши волосы трудно не заметить, даже в темноте.

Ага, стало быть, и он врет. Сегодня мои волосы – вьющиеся, длинные, ниже плеч, – распущены. Все того же огненного цвета, что и семнадцать лет назад. Но позавчера, на кладбище, я убирала их под черную бейсболку дочки.

– Подловили меня!

Я неловко ерзаю на стуле. Передо мной сидит адвокат, которому я ни цента не заплатила. Он вовсе не обязан хранить мои тайны. Билл из категории парней, с которыми всю жизнь живешь по соседству и не принимаешь их всерьез – эдакие симпатяги с оттопыренными ушами, большими добрыми глазами и огромными ладонями, в каждой из которых поместится по крупному грейпфруту. Лучший друг парня, в которого ты втюрилась по уши, но в один прекрасный момент ты заглядываешь в эти глаза и вдруг понимаешь, что… пропала.

Он усмехается.

– У вас сейчас лицо как у моей младшей сестры, когда она хочет меня ударить. Отвечаю на вопрос: сперва останки изучит криминалист-антрополог. Затем придет черед Джо и ее команды. Они начнут работать на следующей неделе, и Джо хочет, чтобы мы оба присутствовали. Она специально просила вас пригласить. Заглаживает свою вину – ведь именно она запретила вам присутствовать на эксгумации. Ей и впрямь совестно.

Я немного дрожу. Здесь нет ни батарей, ни обогревателя, вообще никаких источников тепла. Мой отец раньше говорил, что февраль в Техасе – это холодная суровая тетка. В марте она теряет девственность.

– Криминалисты-антропологи работают над останками по понедельникам. Джо пришлось воспользоваться связями, чтобы наше дело взяли первым. Я могу за вами заехать, если хотите. Лаборатория находится в двадцати минутах езды от вашего дома.

– На сей раз никто не боится возможной порчи вещественных доказательств?

То была официальная причина отказа. Джоанна хотела сделать все четко по уставу, поэтому мне запретили присутствовать при эксгумации трупов.

– Мы будем наблюдать через окно. Новая лаборатория предназначена в том числе и для учебных целей. Суперсовременные технологии. Сюда ведь привозят останки со всего мира. А заодно студентов и ученых, которые хотят увидеть Джо за работой. – Он напряженно улыбается и берет шариковую ручку. – Начнем? В два часа у меня деловая встреча. По работе, которая меня кормит. – Вильям – «корпоративный посредник», что бы это ни значило. Так написано на сайте его юридической конторы. Интересно, где он прячет костюм?

– Ага. Давайте. – Произношу эти слова куда непринужденнее, чем могла бы.

– В 1995 году вы давали показания в суде. С тех пор что-нибудь изменилось? Возможно, за семнадцать лет вы вспомнили что-то новое о нападении или нападавшем?

– Нет, – отвечаю твердо. Я готова помочь, но не ждите от меня слишком многого. В первую очередь я забочусь о двух подростках – прежней Тесси и той девочке, что теперь спит в фиолетовой спальне.

– На всякий случай я должен кое-что уточнить. Согласны? – Киваю. – Можете ли вы описать лицо напавшего на вас человека?

– Нет.

– А как вы встретились – помните?

– Нет.

– Помните, как вас сбросили в канаву на том поле?

– Нет.

– Видели ли вы моего клиента – Террела Дарси Гудвина – до того дня, когда давали свидетельские показания в суде?

– Нет. Или не помню.

– «Нет» – хороший, простой ответ. Если только это правда.

– Чистая правда.

– Вы помните хоть что-нибудь из произошедшего?

– Нет.

– Последнее ваше воспоминание – покупка… тампонов… в «Уолгринс»?

– И «Сникерса». Верно. – Обертку от конфеты потом обнаружили в могиле.

– Вам давали прослушать ваш звонок в девять один один тем вечером, но вы не помните, как звонили?

– Верно.

– Тесса, я обязан спросить. Есть ли шанс, что вы передумаете и согласитесь на легкий гипноз? Быть может, вам удастся что-то вспомнить? Или хотя бы изучите свои рисунки вместе с экспертом. Вдруг в вашей памяти всплывет что-то, что позволит назначить новое слушание по делу…

– Гипноз – точно нет, – тихо отвечаю я. – Пишут, что людям нередко внушают ложные воспоминания. А вот рассмотреть свои рисунки вместе с психологом я готова. Почему бы и нет? Только это вряд ли поможет.

– Отлично. Здорово. У меня есть на примете один человек. Мы с ней уже работали раньше. Она вам наверняка понравится.

Я с трудом сдерживаю смех. Знал бы он, как часто я слышу эти слова…

Вильям кладет ручку ровно перпендикулярно блокноту. Крутит ее. Замирает. Снова крутит. Что-что, а паузы он умеет выдерживать. И в суде наверняка держится молодцом.