Читать книгу - "Мертвые не плачут - Сергей Абрамов"

– Ничего я не испугался. Я ж под арестом был. В вашем же околотке «для особо отличившихся».

– А не был бы под арестом – полетел бы на похороны?.. В костюме Человека-невидимки?.. Не смеши меня, Пастух. Ты не просто просрал дело, это-то – ладно, проехали. Но ты сам себя просрал, Пастух. Не ликвидировал ты эту Королеву. Очень ей повезло. Пусть пока живет. Но и Мальчик твой жив-здоров… Подумай сам, Пастух: где-то на белом свете подрастает талантливый Ликвидатор, который однозначно будет креативнее тебя. Он уже сейчас креативнее, потому что на раз тебя переиграл. В длинную, Пастух, в длинную переиграл!.. Что мне с тобой делать прикажешь, повторяю вопрос? Имеем два варианта. Один плохой, а второй еще хуже. Сказать?.. Слушай. Первый вариант – тебя стирают. На хрен! Ты не сделал дело – раз. И два – в этом мире, в этой стране есть Некто, который тебя, Невидимку, отлично знает в лицо. И который один раз тебя уже обошел – в твоем родном деле и обошел. И теперь он всегда легко идентифицирует твой почерк. Это тебе надо? Мне – нет. А Службе – тем более.

– Я готов понести любое наказание, – дежурно сказал Пастух.

Он не знал точно, какие наказания приняты в Службе. Смертная казнь. Длительный или даже бессрочный тюремный срок. Смена личности. Что еще?

Что положено, то и будет. Он – солдат.

– А второй вариант? – спросил Пастух. – Хотелось бы послушать…

– Второй… – Наставник замолк, опять подошел к окну, опять ничего нового там не увидел, сел на подоконник половинкой задницы, как в дамское седло. – Второй вариант, Пастух, очевиден. Назови его сам…

Пастух знал, что назвать.

– Найти Мальчика, – сказал он. – Вы это имеете в виду?

– Молодец, угадал! – вроде бы обрадовался Наставник.

– А чего его искать? – удивился Пастух. – Адрес известен. Я там бывал…

– Ты думаешь, Мальчик вернулся к маме? Черта с два! Он три дня как в федеральный розыск объявлен. Мама очень волнуется… Легких путей, Пастух, не бывает.

Соскочил с седла, то есть с подоконника, подошел к Пастуху, положил руки ему на плечи, глядел глаза в глаза.

– Считай, что ты по-прежнему под арестом. И все так будут считать… Хотя счетоводов этих – раз, два и обчелся. Ты же у нас закрытый персонаж. Человек-невидимка. Кто тебя узнает, тот долго не проживет… А ты поживи. И поищи. Теперь это – твоя работа. Выполнить ее значит для тебя – жить. И работать, как работал. А не выполнить… – Наставник легко оттолкнулся от плеч Пастуха и развел руки – прямо как для объятий. – Печально сообщать, Пастух, что Коллегия уже вынесла тебе приговор. Недобрый. Я пока притормозил его. Пока. Есть толковая возможность его отменить. Она – в твоих руках… – Засмеялся. Поправился: – Пока – не в руках. Лови Мальчика, Пастух. И будет тебе счастье…

– Он убил моего брата, – сказал Пастух.

– А ты убил его отца, – парировал Наставник. – Так на так. Ничья.

– Я делал дело.

– Он тоже делал дело. Только свое. И по-своему. Заметь – сделал. Да, грубовато, да шумно. Но есть результат, и все шероховатости – побоку. Не считаются… А ты свое дело, так отменно начатое, в финале профукал… Нет, ничего личного, Пастух. Я тебя ценю, как ценил. Может, даже больше теперь. Ты ж научен горьким опытом. Горький – он самый продуктивный… – И вдруг легко взорвался, резко повысил голос: – Нет, ты скажи, ты что, не хочешь, что ли?.. Ты струсил, да? Или у тебя есть встречное предложение? Тогда озвучь. Я – одно большое ухо.

Пастух встал.

– Я не стану искать Мальчика.

– Отчего же? – Ну, прям, волна изумления поперла.

– Я не стану работать с человеком, которому не верю. Который, да, переиграл меня. Но не выиграл. Смерть за смерть – это, наверно, честно. Но мне насрать на такую честность. Мальчик – мой враг. Встречу – убью…

– А если он тебя?

– Значит, судьба…

– Дурак ты, Пастух. Притом сентиментальный. Я убью… Он убьет… Детский сад какой-то… Два упертых мудозвона – старый и малый… Ладно, Пастух, неволить не стану. Не хочешь с Мальчиком – работай один. Ты и один меня устраиваешь. А Мальчика я сам найду. И отдам его моим «волкам». Ты о них, полагаю, слыхал, верно?.. Они сделают из Мальчика очень хорошего Маугли. И он выйдет на тропу войны. Моей войны. И я с превеликим любопытством стану ждать, когда ваши тропы пересекутся. Это будет завтра, Пастух, Маугли надо еще многому научиться. Чтоб он стал таким же сильным, как ты. Или сильнее. И тогда вы наверняка пересечетесь… А там уж – кто кого… Или – никто никого… Жизнь покажет… У меня на тебя большие надежды. На вас двоих. Ты сладишь сам с собой. Ты же у нас Пастух…

– Я – Пастух, – сказал Пастух. – Можно приступать?

– Хорошее какое слово! – вдруг восхитился Наставник. – Приступай, конечно. Прямо сейчас. И не отступай никогда. Ты же у нас лучший, да? И совсем славно, если вас опять будет двое. Двое – лучших! Так что удачи тебе, Пастух. Еще вопросы есть?

Весь этот громкий, пафосный и яростный набор коротких яростных фраз, обычных для Наставника, бил в спину: Пастух уже шел к выходу.

Но притормозил, обернулся.

Спросил:

– Ваши спецы знают, как Мальчик вычислил меня в самом начале? Ну, на шоссе, на выезде из Города-на-Реке…

– Не ведаю, – уже спокойно ответил Наставник. – Не знаю, раз ничего мне не сообщали. А тебе зачем подсказки? Он тебя вычислил и не объяснил – как. Один – ноль. А ты его вычисли… ну, когда-нибудь… и тоже не объясняй – как. И получится ничья. Но пока он выигрывает. Так что Бог тебе в помощь, Пастух. И не заморачивайся сверх логичного. Паси свое стадо. Как в Книге: ты знаешь своих, а свои знают тебя. Мертвые – не плачут, а смерть – нежна.

КОНЕЦ