Читать книгу - "1977. Кошмар Чапелтауна - Дэвид Пис"

– И что?

– Их не было.

– Черт.

– Инспектор Джон Радкин, мой долбаный, бля, начальник, взял их под расписку в апреле семьдесят пятого года.

– В апреле семьдесят пятого? Стрэчен была еще жива!

– Вот именно.

– И что, он их не вернул?

– Нет.

– Даже после того, как она погибла?

– Ни разу, бля, даже словом о них не обмолвился.

– И ты все это рассказал Морису Джобсону?

– Он сам сообразил, в чем дело, когда пытался выяснить, куда делись протоколы.

– Какие протоколы? – снова спрашивает Пиггот.

Уайтхед наседает, по-прежнему не обращая на него внимания:

– И как Морис отреагировал?

– Сказал мне, что сам разберется. В следующий раз я видел Радкина, когда они приехали, чтобы меня арестовать.

– Он что-нибудь говорил?

– Кто, Радкин? Нет, бля, просто дал мне по морде.

– И теперь он отстранен?

– Да, – говорит Пиггот.

Это – единственный вопрос, на который он знает ответ.

– Ты с ним говорил?

– Он не имеет права, – отвечает Пиггот. – Это одно из условий выхода под залог: никаких контактов с инспектором Радкиным и младшим офицером Эллисом.

– А как насчет Мориса?

– С ним можно.

– Ты должен показать ему вот это, – говорит Уайтхед, кивая на море порнухи, лежащее перед нами.

– Я не могу, – говорю я.

– Почему?

– Из-за Луизы, – говорю я.

– Это твоя жена?

– Да.

– Дочь Барсука, – улыбается Уайтхед.

Пиггот:

– Вы объясните мне, наконец, или нет, о каких чертовых протоколах идет речь? Мне кажется, я должен знать…

Автоматически я говорю:

– Клер Стрэчен была арестована в Уэйкфилде под фамилией Моррисон в 1974 году за проституцию. Еще она была свидетельницей по делу об убийстве.

– По какому делу об убийстве?

Джек Уайтхед смотрит на стены комнаты номер 27, на фотографии мертвых, на фотографии мертвых маленьких девочек и говорит:

– Об убийстве Полы Гарланд.

– Ни хрена себе!

– Вот именно, – говорим мы оба.

Джек Уайтхед возвращается с тремя кружками чая.

– Я поеду к Радкину, – говорит он.

– Есть еще кое-кто, – говорю я.

– Кто?

– Эрик Холл.

– Брэдфордский отдел по борьбе с проституцией?

Я киваю:

– Ты его знаешь?

– Слышал. Он что, тоже отстранен?

– Ага.

– А что с ним?

– Оказывается, он был сутенером Дженис.

– И поэтому его отстранили?

– Нет. Тут постарались ребята Питера Хантера.

– И ты считаешь, что я должен нанести ему визит?

– Он должен быть в курсе всего этого, – говорю я, снова показывая на журналы.

– У тебя есть их домашние адреса?

– Радкина и Холла?

Он кивает. Я пишу их на клочке бумаги.

– Ты должен побеседовать с Джобсоном, – говорит мне Пиггот.

– Нет, – отвечаю я.

– Но почему? Ты же сказал, что тебе нужны друзья.

– Дай мне сначала поговорить с Луизой.

– Да, – неожиданно говорит Джек Уайтхед. – Тебе надо быть с женой. В семье.

– А ты женат? – спрашиваю я его.

– Был женат, – говорит он. – Давным-давно.

Я стою в фойе, под мигающей флюоресцентной лампой, и умираю:

– Луиза?

– Нет, извини, это Тина. Боб, ты, что ли?

– Да.

– Она в больнице, дорогой. Старик совсем плох.

Я жду в фойе, под мигающей флюоресцентной лампой, все кончено.

– Боб? Боб?

В фойе, под мигающей флюоресцентной лампой, я вишу на проводе.

* * *

Звонок в студию: Французы хоть раз в жизни додумались до чего-то хорошего.

Джон Шарк: До чего?

Слушатель: Какой-то мужик изнасиловал и убил восьмилетнюю девочку, так они придурку взяли и отрубили голову гильотиной.

Джон Шарк: Значит, вы за то, чтобы мы переняли этот опыт французской правовой системы?

Слушатель: Французская правовая система? Джон, гильотину изобрел человек из Йоркшира. Это же всем известно.

Передача Джона Шарка

Радио Лидс

Среда, 15 июня 1977 года