Читать книгу - "Пропавшая - Майкл Роботэм"

Я нажимаю на кнопку, дверь автоматически открывается, и я вижу главную лестницу Долфин-мэншн. Обойдя шахту лифта, нахожу дверь, ведущую в подвал. Темноту рассеивает тусклая голая лампочка. Ступеньки узкие и крутые, на стенах появились серые пятна плесени там, где сырость разъела штукатурку.

Спустившись по лестнице, я пытаюсь вспомнить, как выглядело это место три года назад. Подобно остальным помещениям, его перевернули вверх дном. Утопленный в нишу стены, стоит большой, ненужный теперь котел. Он диаметром футов пятнадцать, со счетчиками, клапанами и трубками разного диаметра. На квадратной медной табличке надпись «Фергюс и Тэйт». На полу валяются вскрытые мешки со штукатуркой, банки с краской, обрезки ковров и викторианская газовая лампа, завернутая в резиновый коврик.

Перекладывая весь этот хлам с места на место, я начинаю осматривать пол.

Услышав какой-то шум, я оборачиваюсь и замечаю, что на верхней ступеньке сидит маленький мальчик с пластмассовым роботом на коленях. Его брюки цвета хаки заляпаны краской, темные глаза подозрительно смотрят на меня.

– Вы чужой? – спрашивает он.

– Да, думаю, чужой.

– Мама говорит, что с чужими нельзя разговаривать.

– Очень хороший совет.

– Она говорит, что меня могут похитить. Одну девочку похитили отсюда – прямо со ступенек. Я раньше знал, как ее звали, но теперь забыл. Она умерла. Как вы думаете, умирать больно? Мой друг Сэм сломал руку, когда упал с дерева, так он говорит, что это очень больно.

– Я не знаю.

– А что вы ищете?

– Этого я тоже пока не знаю.

– Вы никогда не найдете мое укрытие. Она здесь тоже раньше пряталась.

– Кто?

– Девочка, которую похитили.

– Микаэла Карлайл.

– Вы знаете ее имя? А вы хотите посмотреть на него? Только пообещайте, что никому не расскажете.

– Обещаю.

– Перекреститесь и поклянитесь.

Я крещусь и клянусь.

Засунув робота за пояс, мальчик съезжает на попе по ступенькам и идет мимо меня к котлу. Исчезает за ним, протиснувшись в узкую щель там, где изогнутый бок котла не доходит до стены.

– Ты там в порядке?

– Да, – отвечает он, снова появляясь. В руках у него книга. – Это моя норка. Хотите войти?

– Не думаю, что я пролезу. А что это у тебя?

– Книга. Раньше она была ее, а теперь моя.

– Можно посмотреть?

Он неохотно протягивает ее мне. Обложка помята и пожевана на уголках, но я вижу картинку: утка с утятами. На внутренней стороне обложки – большая наклейка с загнутыми краями. На ней написано: «Микаэла Карлайл, 4,5».

Книжка об утятах, их было ровно пять, пошли они однажды на холмик погулять. «Кря-кря», кричит им утка, зовет своих детей, но лишь четыре сына отвечают ей. Утята по одному исчезают, но в конце возвращаются все до одного.

Вернув книгу мальчику, я опускаюсь на колени и, прижавшись щекой к полу, заглядываю в щель между котлом и кирпичной стеной.

– Там темно.

– У меня есть фонарик.

– Это шум воды?

– Папа говорит, что под домом течет река.

– Где?

Он показывает пальцем себе под ноги. По спине пробегает неожиданный холодок, словно от морозного ветра.

Оттаскивая в сторону мешки со штукатуркой и цементом, я натыкаюсь на сложенный вдвое ковер. Подняв его, обнаруживаю металлическую решетку, утопленную в пол. Прижимаю к ней лицо и стараюсь заглянуть вниз. Мой взгляд скользит по кирпичу, по стенам, плачущим черными слезами. Я слышу, как внизу, словно в гигантской цистерне, журчит вода.

Мальчик говорит мне что-то, но я его не слушаю. Мы должны были обнаружить этот люк три года назад. Но мы не искали тоннелей, а суматоха расследования заглушила шум воды.

– Как тебя зовут?

– Тимоти.

– Тимоти, можно взять твой фонарик?

– Конечно.

Фонарик маломощный, но освещает еще футов шесть шахты. Дна не видно.

Вцепившись в решетку, я пытаюсь поднять ее, но от времени она вросла в пол. Необходимо использовать что-то в качестве рычага. Я нахожу старую тупую стамеску со сломанной ручкой и, всунув между металлом и камнем, раскачиваю ее, пытаясь засунуть поглубже. Потом наваливаюсь на нее всем телом. Крышка подается чуть-чуть, но мне этого хватает, чтобы просунуть под нее пальцы. Боже, какая она тяжелая!

Тимоти помогает мне поставить крышку на попа, мы отпускаем ее, и она с грохотом падает на другую сторону. Мальчик наклоняется и смотрит в черную яму.

– Ух ты! А вы туда полезете?

Я свечу фонариком в дыру. Вместо того, чтобы освещать темноту, свет словно отражается от нее. По стене шахты уходят вниз металлические U-образные ручки.

– Я полицейский, – говорю я мальчику, доставая из кармана кошелек и протягивая ему визитку. – У тебя есть часы, Тимоти?

– Нет.

– Ладно, а ты знаешь, что такое час?

– Да.

– Если через час я сюда не вернусь, отдай карточку маме и пусть она позвонит по этому номеру. – Я записываю на карточке телефон профессора. – Скажи этому человеку, куда я пошел. Понял?

Он кивает.

Засунув фонарик за пояс, я спускаюсь в дыру. Несколько футов вниз – и моя одежда промокает, а шум воды усиливается. Мальчик все еще около люка. Я вижу его голову на фоне квадрата света.

– Иди наверх, Тимоти. И больше сюда не спускайся.

Еще пятнадцать футов, и я останавливаюсь, держась одной рукой за лестницу, а другой светя себе под ноги. Дна по-прежнему не видно, но воздух стал заметно холоднее.

Спустившись еще на несколько футов, я наконец чувствую, что моя нога упирается во что-то плоское и твердое. Фонарь освещает реку, текущую по тоннелю. Сбоку, в десяти дюймах над водой, по стене в обоих направлениях, насколько хватает света фонаря, тянется карниз. Это не канализация. Высокие своды подпирают стропила, а стены отполированы течением.

Я иду на ощупь, коротенькими приставными шагами и каждую секунду жду, что карниз обвалится и я рухну в поток. Мне виден только маленький участок тоннеля впереди, где светятся мелкие желтые огоньки – глаза крыс, разбегающихся при моем приближении.

Мох на стене напоминает гладкую черную шерсть. Прижав к кирпичам ухо, я улавливаю легкую вибрацию. Где-то у меня над головой по дороге движется транспорт. Из-за этого звука тоннель кажется живым, словно древнее хищное животное. Оно дышит. Переваривает меня.

Под землей время и пространство растягиваются. Мне кажется, что я здесь уже несколько часов, хотя прошел, наверное, только сотню ярдов. Я не знаю, что хочу найти. Никакие улики не могли сохраниться столь долго. Тоннель не раз вымывался сезонными ливнями и грозами.