Читать книгу - "Олеся. Сожженные мечты - Елизавета Воронина"

– Я тоже, – вклинился Яковлев.

– Объясню. У вас ведь есть младшая сестра, свидетель?

– Так точно.

– Спасибо за четкий ответ, – прокурор чуть шутовски развел руки в стороны. – Сколько лет вашей сестре?

– Шестнадцать.

– Олесе Воловик было семнадцать, когда вы ее задержали за, как вы утверждаете, занятие проституцией. На год старше вашей сестры, верно?

– Ну… Да, верно.

– Чем Олеся отличалась от вашей сестры? Она была таким же человеком, как и ваша сестра?

– Извините, конечно, – Полуян покосился на адвоката, который тоже терялся в догадках, – только намеков я не понимаю. Моя сестра не проститутка, если так брать…

– А вы берите не так! – повысил голос прокурор. – Вот не берите так, господин Полуян! У погибшей девушки и вашей сестры – разный социальный статус, разные жизненные обстоятельства! В конце концов, разный образ жизни! Но и ваша сестра, и Олеся Воловик – люди! Молодые здоровые люди! Ваша сестра в свои шестнадцать лет курит?

– Нет… То есть не знаю… Может, где и покуривает с подружками… Дома – нет, мы все вместе живем. Я бы видел.

– Если бы увидели, что бы сделали? – И, не давая свидетелю обдумать вопрос, прокурор тут же задал следующий: – Вы считаете, что курить – это хорошо?

– Вредно, – проговорил Полуян, тут же исправившись: – Для девушек вредно.

– Проституцией заниматься хорошо?

– При чем тут… Ну, вы сравнили!

– На вопрос отвечайте, свидетель.

– Нет. Проституцией заниматься нехорошо.

– Значит, курить и заниматься проституцией – нехорошо. За что из этих нехороших деяний можно убивать человека, господин Полуян?

– Убивать нельзя никого.

Сейчас это прозвучало очень по-юношески. И если бы не драматические обстоятельства всего происходящего, может быть, Клименко позволил бы себе посмеяться над милиционером-увальнем.

– Спасибо, что вы это признали, старший лейтенант Полуян! – Прокурор снова чуть шутовски поклонился, повернулся лицом к собравшимся в зале: – Убивать нельзя никого! Никто не имеет права лишать человека жизни. Эта норма нарушается каждый день. Зачем брать ежедневные новости, когда только у нас, в городе Кировограде, милицейские сводки каждый день сообщают о насильственных преступлениях. В нашем городе совершается минимум одно убийство в сутки! Оправдать это ничем нельзя. И если бывают случаи, когда один человек лишает жизни другого, защищая собственную жизнь, суд в этом разберется. И вынесет справедливый приговор. Но я хочу обратить ваше внимание, – теперь прокурор обратился к судье, – что защита выбрала стратегию, согласно которой свидетели планомерно подтверждают: Олеся Воловик нигде не работала, жила за счет мужчин, продавала себя за деньги. То есть занималась проституцией. Ну, еще не отличалась разборчивостью в сексе и могла заниматься им сразу с несколькими мужчинами. Тем самым защита подводит суд к убеждению: такую девушку, такого человека, можно изнасиловать, избить, задушить, выкинуть на помойку и поджечь! Будто бы юная Олеся, несчастная, не нашедшая себя в нашей сложной жизни девушка, которая наверняка хотела любви, счастья и мечтала о чем-то хорошем для себя – всего лишь человеческий мусор! Который любой может безнаказанно выбросить и утилизировать! То есть – сжечь!

Артистические способности прокурора сильно проигрывали адвокатским. Вряд ли обвинитель вообще рассчитывал на гром аплодисментов, но этот гром грянул. Что-то подтолкнуло Дмитрия Клименко вверх, он вскочил на ноги, его примеру последовали остальные сидящие в душном зале суда. Теперь короткой и пламенной речи государственного обвинителя люди хлопали стоя.

Ян Яковлев побагровел. Его свидетель в милицейской форме тоже растерялся и явно ждал помощи. Адвокат же дотерпел до окончания овации и, когда все сели на места, заговорил уже без налета театральщины:

– Ваша честь, защита заявляет протест. Обвинение сейчас перегибает палку и пользуется недозволенными методами давления на суд.

– Я приму протест, если вы, господин Яковлев, обоснуете его, – спокойно ответил судья. – Где вы видите давление? В чем перегиб обвинения?

– Мой клиент, как и остальные подсудимые, сейчас выставляется прокурором как молодой садист. Который считает людей мусором и готов убивать их направо и налево.

– А вот тут вы, господин Яковлев, перегибаете палку, – в голосе судьи зазвенел металл. – Я не слышал, чтобы прокурор заявлял что-либо подобное. Вы можете что-то добавить, Сергей Игнатьевич?

– Могу только повторить: не имеет значения, чем занималась жертва. Даже если она, как здесь не раз утверждалось, пыталась шантажировать Крутецкого и остальных, еще можно было бы обсуждать нюансы, если бы эти трое ее просто избили. Хотя и это все условности, насилие неприемлемо и карается по закону. Однако же, господин Яковлев, эти трое убивали девушку в несколько приемов. Они пропустили ее через все круги ада, и сейчас я выражаюсь буквально. Сжечь в огне, в адовом пламени – вот что они решили.

– Вы очень красиво выражаетесь, господин прокурор…

– Я не выражаюсь, господин адвокат. Я показываю суду реальную картину случившегося. Ваша честь, у меня еще один вопрос к свидетелю.

Как только о Полуяне вспомнили, он встрепенулся.

– Если защита не возражает, – сказал судья.

– Ради Бога, – кивнул Яковлев.

– Итак, свидетель… – Прокурор вернулся к своему столу, перебрал бумаги, сверился с какими-то записями, повторил: – Итак, свидетель… Скажите суду, на основании чего в отношении вас проводилось служебное расследование в феврале текущего года?

– Ваша честь, – взвился Яковлев, – это закрытая информация!

– Вы знаете, о чем речь, господин Яковлев? – спросил судья.

– Да… То есть нет… То есть не совсем.

Похоже, подобного поворота событий Ян Яковлев не ожидал.

– Так да или нет? – Судья начал раздражаться. – Господин адвокат, если вы не знали, что ваш свидетель, сотрудник милиции, подвергался служебной проверке, это, извините, ваша недоработка. Значит, протестовать нечего. Если же вы об этом знали и все же пригласили этого свидетеля, тогда вам тем более незачем протестовать. Отклоняется. Свидетель, отвечайте на вопрос.

– Он не имеет отношения к делу, – возразил Полуян, покосившись на адвоката. Тот, в свою очередь, демонстративно погрузился в записи.

– Почему вы так решили? Свидетель, раз вы так убеждены – мы вас слушаем. Расскажите, что это за история и почему, по-вашему, она не имеет к делу об убийстве Олеси Воловик никакого отношения.

Старший лейтенант Полуян вздохнул.

– На меня написали жалобу.

– Дальше, – подстегнул судья. – Кто жаловался, почему?

– Одна девка… Ну… Молодая женщина… В общем, жаловалась, что я требую у нее деньги. Только это она мне мстила, Ваша честь! У нас с ней разладилось, она тогда пообещала меня утопить!