Читать книгу - "Домохозяйка - Фрида МакФадден"

Мне до боли хочется ему верить.

48

Шаг седьмой: Попытаться сбежать

Проходит неделя, и мы с Энцо встречаемся для разработки плана.

Мы осторожны. Когда ко мне приходят подруги из КУР, я демонстративно рычу на Энцо за то, что он, мол, испортил мои герани, — чтобы бы не допустить распространения возможных слухов. Я почти уверена, что Энди поместил в мою машину следящее устройство, а значит, поехать к дому Энцо я не могу. Вместо этого я еду к какому-нибудь фаст-фудному ресторану, паркуюсь на стоянке и прыгаю в его машину прежде, чем кто-то нас заметит. Телефон оставляю в своем автомобиле.

Исключаю все риски.

Энцо снимает маленькую цокольную квартиру с отдельным входом. Он проводит меня на кухоньку с круглым столиком и расшатанными стульями. Когда я усаживаюсь на стул, тот угрожающе скрипит. Чувствую себя неловко, ведь я живу в доме намного более элегантном, чем жилище Энцо, но, опять же, он, кажется, не из тех людей, которых волнуют подобные мелочи.

Энцо идет к холодильнику, достает оттуда бутылку пива.

— Хочешь?

Я открываю рот, чтобы отказаться, но внезапно передумываю.

— Пожалуй, хочу.

Он возвращается к столу с двумя бутылками пива. Открывает их открывалкой, висящей на его связке ключей, и подталкивает одну бутылку ко мне. Я обхватываю ее пальцами, конденсат холодит мою ладонь.

— Спасибо, — говорю.

Он пожимает плечами.

— Это не очень хорошее пиво.

— Я благодарю не за пиво.

Энцо хрустит костяшками пальцев. Когда на его руках вздуваются мускулы, трудно не заметить, насколько этот мужчина сексуален. Если бы женщины из моего района узнали, что я гощу у него дома, они бы позеленели от ревности. Представили бы, как он срывает с меня одежду и несет на кровать. Они себя бы не помнили от ярости, что из всех дам нашего квартала, которые, конечно, намного привлекательнее Нины Уинчестер, он выбрал именно ее. «Энцо мог бы заполучить кого-нибудь получше», — цедили бы они. Знали бы они, чем мы на самом деле занимаемся. Это так далеко от истины, что даже смешно. Хотя, вообще-то, не очень смешно.

— Я что-то подозревал, — говорит он. — Твой муж… я сразу почувствовал, что он негодяй.

Я делаю большой глоток пива.

— А я даже не знала, что ты разговариваешь по-английски.

Энцо смеется. Он работает в нашем саду уже два года, но до этого момента я никогда не слышала, чтобы он смеялся.

— Так легче — прикидываться, что не знаешь языка. Иначе все ваши домохозяйки проходу бы мне не давали. Ну, ты понимаешь, да?

Несмотря ни на что, я тоже смеюсь. Тут он прав, ничего не скажешь.

— Ты из самой Италии?

— С Сицилии.

— Вот как… — Я встряхиваю бутылку, перемешивая пиво. — Что привело тебя в Америку?

Его плечи опускаются.

— Это нехорошая история.

— А у меня, значит, хорошая?

Он устремляет глаза на собственную бутылку с пивом.

— Муж моей сестры Антонии… он был вроде твоего. Плохой человек. Богатый, влиятельный плохой человек, который чувствовал себя лучше, когда избивал ее. Я говорил ей уйти от него… но она не ушла. А потом однажды он столкнул ее с лестницы. Ее отвезли в больницу, но она так и не очнулась. — Энцо подтягивает рукав футболки, показывая мне татуировку, которую я уже видела — сердце и вписанное в него имя «Антония». — Это в память о ней.

— Ох. — Я прикрываю рот ладонью. — Мне так жаль…

Его кадык дергается.

— Такие, как он, неподсудны. Для них нет ни тюрьмы, ни наказания за убийство моей сестры. Вот я и решил наказать его сам. Своими руками.

Я вспоминаю, как потемнели его глаза, когда я рассказывала ему об издевательствах Энди. «Я убью его».

— И ты?..

— Нет. — Он снова хрустит костяшками, звук эхом отдается в крохотной квартирке. — Так далеко я не зашел. О чем очень жалею. Потому что после этого моя жизнь не стала стоить и гроша. Niente. Пришлось взять все, что у меня было, и отдать за то, чтобы убраться оттуда. — Он делает глоток из бутылки. — Если мне когда-нибудь придется вернуться, меня убьют прежде, чем я выйду из аэропорта.

Я не могу найти ответных слов и вместо этого спрашиваю:

— Тебе было трудно уехать?

— А тебе будет трудно уехать отсюда?

Я одно мгновение раздумываю, а потом качаю головой. Я хочу отсюда уехать. Я хочу проложить как можно больше миль межу собой и Эндрю Уинчестером. Если это означает угодить в Сибирь, я пойду и на это.

— Понадобятся паспорта для тебя и Сесилии. — Он загибает пальцы. — Водительские права. Свидетельства о рождении. И достаточно налички, чтобы хватило, пока ты не найдешь работу. Да — и два билета на самолет.

Мое сердце начинает биться быстрей.

— Значит, мне понадобятся деньги…

— У меня есть кое-какие сбережения, я отдам их тебе, — произносит он.

— Энцо, я никогда не…

Он отмахивается от моих протестов:

— Их все равно недостаточно. Тебе нужно больше. Сможешь раздобыть?

Придется мне найти способ.

* * *

Несколько дней спустя я, как обычно, везу Сесилию в школу. Ее светлые волосы заплетены в две безупречные косички. На ней одно из светлых платьев с оборками, выделяющих ее из толпы однокашников. Боюсь, дети дразнят ее за эти платья, да и играть в них ей неудобно. Но если она не будет их носить, Энди накажет меня.

Мы поворачиваем на ту улицу, где расположена Академия Виндзор. Сеси с отсутствующим видом барабанит пальцами по стеклу заднего бокового окна. Она никогда не доставляет мне неприятностей, как другие дети, отказывающиеся идти в школу. Такого не бывает. Но не думаю, что ей нравится школа. Как было бы хорошо, если бы у нее было больше друзей. Я специально записала ее в целую кучу разных кружков и секций — чтобы Сеси могла отвлечься и завести новых друзей, но это не помогает.

Хотя больше это не имеет значения. Скоро все изменится.

Очень скоро.

Когда я подъезжаю к школе, Сеси некоторое время задерживается на заднем сиденье. Ее светлые брови сведены в одну линию.

— Меня сегодня ты заберешь, да? Не папа?

Другого отца, кроме Энди, она не знает. И не знает, как он издевается надо мной, зато ей известно другое: когда она делает что-то, что не нравится папе, мама исчезает на несколько дней подряд. И в этом случае ее, Сесилию, из школы забирает папа. Это ее пугает. Она никогда не упоминает об этом вслух, но она его ненавидит.

— Я. Я тебя заберу, — уверяю