Читать книгу - "Самая страшная книга, 2014–2025 - Ирина Владимировна Скидневская"

Он переоделся, поужинал холодным супом и отправился в кабинет. Сегодня он ляжет спать здесь, в единственной комнате, где можно запереться.

Игорь включил ноутбук, проверил почту, посмотрел погоду и новости. Потом вспомнил про кошку. В течение дня он несколько раз возвращался к мысли о ней. Проходя мимо мусорных баков, как будто даже присматривал подходящую. Серая или черно-рыже-белая. Он бы остановился на второй. Гарантированный результат. Трехцветными бывают только кошки. Он посмотрел на часы в левом углу экрана. Половина девятого. Еще не поздно все исправить.

Нет. Хватит. Больше никаких кошек и никаких коробок. Все это зашло слишком далеко. Сегодня кошка – завтра лошадь – послезавтра человек. (Ха-ха-ха. Как раз с человеком все просто. Он всегда под рукой. Достаточно спуститься вниз по лестнице.)

Хватит гонять в голове всякую чушь! Нет никаких демонов. И никому не нужны твои кошки. Есть ты. У тебя долго болел сын. У тебя погибла жена. И у тебя проблемы с психикой. Возможно, глубокие. Возможно, даже неустранимые. Но никаких демонов в теле ребенка не существует!

– Где кошка? – закричал голос сверху.

Дыхание перехватило, как будто Игорь спрыгнул с девятиэтажного дома. Показалось. Мне это показалось.

– Где чертова кошка? – словно прочитав его мысли, повторил голос. – Немедленно неси ее сюда.

Часы на стене показывали без четверти полночь.

Не существует?

Настало время встретиться с ним лицом к лицу. Возможно, то же самое думала Анна за десять минут до прыжка из окна. Положите с ней рядом этого проклятого ребенка. И моего зятька, который все это устроил.

– Ты меня слышишь? Немедленно иди сюда.

Ты не смог избавиться от него. Теперь он избавится от тебя. Больше звать он не станет.

Игорь достал из ящика канцелярский нож. Господи. У меня было не меньше трех недель, чтобы обзавестись оружием. Почему снова этот дурацкий ножичек?

Вместо того чтобы подняться по лестнице, он запер дверь и сел обратно в кресло.

Обороняться легче, чем нападать.

Ты сделал это исключительно из тактических соображений?

Он прислушался к тишине. В ушах звенело.

А вдруг следующий раз он крикнет не сверху, а скажем, из-под дивана? Что ты будешь делать тогда?

Игорь наклонился, чтобы заглянуть под диван, и тут в дверь постучали.

Тук-тук-тук. Словно три кома грязи упали на крышку гроба.

Это я, папочка.

Кончик зажатого в руке ножа запрыгал, как стрелка осциллографа перед землетрясением.

Сын? Нет. Мой сын лежит, завернутый в полиэтиленовый пакет, в земле у какого-то дачного поселка. А то, что стоит за дверью, – это что-то совсем другое. Не отзываться. Ни в коем случае не отзываться.

Игорь отошел подальше от двери. Зря он заперся в этой ловушке. Остается только окно (возможно, то же самое подумала Анна, только это было этажом выше). Он открыл окно, и холодный ветер ворвался в комнату. Снять москитную сетку и спрыгнуть. Высота не больше двух метров, внизу – плитка. Почти наверняка без последствий не обойдется. Не лучше ли встретить поедателя мышей и кошек здесь, в тепле, целым и невредимым, чем на холодной улице с переломанными ногами?

Тук-тук-тук.

Игорь взял со стола телефон.

Полиция? И что ты скажешь? На меня напал двухлетний ребенок?

Ты жаждал чуда? Так получи его. Открывай. Что купил, тем и владей, как говорят американцы. К тому же вдруг это настоящий Тема? Тогда ему лучше не оставаться с той стороны двери.

Тук-тук-тук.

Игорь подошел к двери и открыл ее.

За дверью стоял Артем. Он склонил голову и прикрыл глаза ладонью от слепящего света. Лица не было видно. Плюшевый Винни Пух лежал у его ног.

Ребенок дрожал и тяжело дышал, как тогда в блоке «Д» на аппарате искусственного дыхания. Он испугался того, кто был там наверху, и спустился вниз искать защиты. У отца.

Игорь наклонился и взял сына на руки.

– Прости. Прости меня. Это все из-за чертовой задержки развития. Из-за нее ты такой странный. Верно? Теперь я уже разобрался, что почем. Прости за то, что я вчера испортил кашу. Просто испугался. Глупо? Да? Со всяким бывает. Но, слава богу, все обошлось. Ты ведь цел и невредим. И с тетей Наташей тоже все будет в порядке.

Нижняя губа задрожала, и в глазах поплыло. Он не плакал с восьми лет. С тех самых пор, когда Витька Шилов разбил ему нос на школьном дворе. Слезы принесли облегчение.

Артем отворачивал голову от люстры и щурился.

– Ты хочешь спать? А свет мешает. Сейчас мы это уладим.

Не выпуская ребенка из рук, он нажал на выключатель.

29

Несмотря на скверное самочувствие, Наталья стояла у двери без пяти восемь. Игорь Андреевич не любил опозданий.

Она повернула ключ в двери и вошла внутрь. В доме было прохладнее обычного. Неизвестно откуда взявшийся ветер захлопнул дверь у нее за спиной. Дома она привыкла к сквознякам. По десять раз на день закрывала за мужем форточку после перекуров. Но Игорь Андреевич не курил.

Она скинула пальто, разулась и прислушалась к тишине. Телевизор на кухне молчал. Опять проспал? Ну да и бог с ним. Это не ее дело. Наверху нескладно пиликало электронное пианино. Ребенок проснулся, но пока не нуждался в компании. Есть время, чтобы разгрузить стиральную машину и развесить вещи.

Она сделала несколько шагов в сторону ванной и остановилась. Причиной были два коричневых пятна на ковре перед кабинетом. Вчера их не было. А дверь в кабинет, обычно либо открытая, либо закрытая, сегодня медленно покачивалась от сквозняка.

Наталья заглянула в комнату.

Хозяин дома лежал в кресле с распоротым от уха до уха горлом. Под ногами растеклась лужа крови. Тут же лежал окровавленный канцелярский нож. На распахнутом настежь окне ветер качал занавески.

Она не совала нос в чужие дела, но и не затыкала уши, когда хозяин говорил по телефону. Голоса были разные: то мужские, то женские, но всегда возмущенные. Игорь Андреевич твердил собеседникам, что они получат либо квартиры, либо деньги. Но, видимо, кто-то из них не отличался большим терпением.

Наверху снова заиграло пианино.

Быстрым шагом Наталья поднялась по лестнице и заглянула в детскую.

Артем почему-то сидел не в кровати, а в манеже. В одной руке он держал пианино, а в другой – Винни-Пуха. Бурая шерсть медведя была слипшейся и мокрой, как будто мальчик облизывал ее все утро. Ребенок улыбался, обнажив ряд гнилых зубов. И его