Читать книгу - "Секрет алхимика - Скотт Мариани"

Такую пылкость и юношескую искренность нельзя порицать. Но сведения, которые Коро сообщил мне, породили у меня великую тревогу. В обществе „Дозорных“ Никола нашел нового друга. Об этом человеке мне известно лишь то, что его зовут Рудольф и он увлекается оккультизмом. Говорят, он родился в Египте, поэтому его в шутку окрестили Александрийцем. Коро несколько раз наблюдал за моим учеником и этим Рудольфом. Обычно они встречаются в кафе и ведут долгие беседы. Вчера он последовал за ними в дорогой ресторан и подслушал их беседу на террасе. Рудольф поил Николя шампанским, он наливал моему ученику бокал за бокалом, желая развязать ему язык. Коро сидел за соседним столиком и тайком записывал их разговор.

— Ты совершенно прав, — говорил Рудольф. — Если Фулканелли верит в силу этой науки, он не должен мешать тебе, потому что ты — одна из его ярчайших звезд.

Он снова наполнил бокал Николя до краев.

— Я не привык к такой роскошной жизни, — смущенно заметил мой ученик.

— Когда-нибудь ты сделаешь свою жизнь настолько роскошной, насколько сам пожелаешь, — ответил Рудольф.

Николя нахмурился.

— Мне не нужна известность и слава. Я просто хочу использовать мое знание на благо людей. Вот почему я не понимаю мастера Фулканелли. Он считает, что такая помощь поставит мир на грань беды.

— Твоя бескорыстность, Николя, похвальна, — сказал Рудольф. — И я решил помочь тебе. У меня есть связи с влиятельными людьми.

— Правда? Но мне придется нарушить клятву. Я дал слово хранить доверенные мне тайны. Знаешь, я часто думаю об этом… И никак не могу принять решение.

— Доверься своим чувствам, — произнес Рудольф. — Учитель не имеет права удерживать тебя от великих свершений. Ты должен выполнить свое предназначение!

— Мое предназначение… — повторил Николя.

— Я восхищаюсь людьми, отмеченными судьбой, — с улыбкой продолжил Рудольф. — Это очень редкая порода. За всю жизнь я встретил только двоих таких — тебя и еще одного человека, который разделяет те же идеалы. — Немец разлил остатки шампанского. — Он визионер. Я рассказал ему о тебе, Николя, и он предрек, что ты сыграешь важную роль в построении чудесного будущего для человечества. Однажды я познакомлю тебя с ним.

Николя выпил шампанское и поставил бокал на стол. Он глубоко вздохнул.

— Хорошо. Я принял решение. Я поделюсь с тобой своими знаниями. Это будет мой первый взнос в копилку истории.

— Я польщен, — ответил Рудольф.

Николя пригнулся к нему.

— Если бы ты только знал, как долго я мечтал о товарище, с которым можно говорить об алхимии! Древний манускрипт катаров описывает два важных секрета. Но документ зашифрован. Мой мастер нашел его на юге, в руинах древнего замка.

— Он раскрыл тебе эти секреты? — настороженно спросил Рудольф.

— Фулканелли показал мне один из них. Я сам увидел его силу. Это нечто потрясающее! Я владею всей методологией. Знаю, как использовать ее, и могу обучить тебя.

— А что насчет второго секрета?

— Он дает еще более невероятные возможности, — ответил Николя. — Но тут возникла проблема: мастер отказывается открывать мне это знание.

Рудольф положил ладонь на плечо Николя.

— Я уверен, со временем ты узнаешь его, — сказал он. — Слушай, почему бы тебе не рассказать мне о первом секрете? Давай продолжим разговор у меня дома».

Бен отложил дневник в сторону. Кто этот Александриец? Что Дакен рассказал ему? И о каком визионере говорил Рудольф? Возможно, еще один какой-то чудак, похожий на Гастона Клемана. Бен пролистал несколько страниц и обнаружил, что последняя часть дневника была повреждена грибком и сыростью. Не хватало около дюжины страниц. С большим трудом он прочитал последнюю запись в дневнике. Скорее всего, слова были написаны перед таинственным исчезновением Фулканелли.

«23 декабря 1926 года

Все потеряно. Моя любимая жена Кристина убита. Предатель Дакен отдал древнее знание в руки Александрийца. Боже, прости меня за то, что я позволил этому случиться! Меня беспокоит не столько моя жизнь, сколько ближайшее будущее человечества. Зло, которое эти люди могут навлечь на мир, невообразимо.

Мне необходимо исчезнуть. Я немедленно отбываю из Парижа вместе с Иветтой, моей дорогой дочерью. Она — это все, что у меня теперь осталось. Материалы исследований я передам на хранение моему верному Жаку Клеману. Я предупредил его, что он тоже должен предпринять меры предосторожности. Что касается меня, я уже никогда не вернусь».

Вот оно как! Очевидно, предательство Дакена привело к несчастью и к охоте за артефактами Фулканелли. Вероятно, главная опасность исходила от таинственного Рудольфа — Александрийца. Неужели он убил жену алхимика? И, что самое главное, куда Фулканелли уехал после предательства Николя? Он так спешил покинуть Париж, что даже забыл свой дневник.

— Прекрасный день. Вы не против, если я составлю вам компанию?

Знакомый голос вывел Бена из задумчивости.

— Здравствуйте, отец Паскаль.

Он закрыл блокнот. Священник сел рядом с ним и налил стакан воды из глиняного кувшина.

— Сегодня вы выглядите лучше, мой друг.

— Спасибо. Я чувствую себя неплохо.

— Вот и хорошо, — с улыбкой ответил Паскаль. — Вчера вы оказали мне честь, доверившись мне и рассказав о своей тайне. О ней, естественно, от меня никто не узнает.

Он помолчал несколько секунд.

— Теперь моя очередь открыть вам маленький секрет.

— Вряд ли мне удастся оказать вам равноценную поддержку, — отозвался Бен.

— Тем не менее я думаю, что мой секрет заинтересует вас. В любом случае он связан с вашим делом.

— Каким образом?

— Вы приехали сюда, чтобы выйти на след Клауса Рейнфилда, верно? Роберта рассказала мне о ваших планах.

— Вам известно, где он?

Паскаль кивнул.

— Но позвольте мне начать сначала. Если вы искали информацию о Рейнфилде, то уже знаете, как именно я наткнулся на несчастного беднягу.

— Эта история попала в выпуски новостей.

— Он показался мне абсолютным безумцем, — печально продолжил Паскаль. — Когда я увидел ужасные порезы на его теле и понял, что он сделал их сам, у меня возникла мысль о сатанизме и происках дьявола. — Священник автоматически перекрестился, коснувшись пальцами лба, груди и плеч. — Наверное, вы знаете, что я ухаживал за ним, пока его не забрали и не поместили в институт.

— Куда его забрали? В какой институт?

— Не забывайте, Бенедикт, что терпение — великая добродетель. Я дойду до этого. Позвольте мне продолжить… В истории Рейнфилда есть нечто такое, чего вы не знаете, и никто не знает, кроме меня. Он наносил себе ужасные порезы особым инструментом. В этом, собственно, и заключается мой секрет.