Читать книгу - "Соблазн - Хосе Карлос Сомоса"

– Сейчас уже нет. Технологии сегодня доступны всем. Ученые придумывают вещество, которое направлено на удержание ДНК убийцы в трупе жертвы, а завтра уже изобретено другое, уничтожающее эффект предыдущего. То же самое – с оружием, да и со всем остальным. Некоторое время назад было решено отказаться от этого направления. Когда был открыт псином и его классификация, тема была засекречена именно по причине того, потому что только это обеспечивало надежность… Убийца может стереть свою ДНК, но не то, каким образом он выбирает жертву, убивает и избавляется от нее, потому что это зависит от его псинома. Некая организация, подозреваемая в отмыве денег, уничтожит все следы своих операций при помощи передовых цифровых технологий, но в нее можно внедрить наживку и раздобыть улики, если та подцепит на крючок псином какого-нибудь высокопоставленного лица… Псином невозможно подделать, невозможно спрятать: наше наслаждение – это математическая формула. Даже если бы мы попытались, компьютер все равно это обнаружит. И как только становится известен псином преступника, наживки разыгрывают маски, чтобы его привлечь. Сейчас наживок используют везде, во всем мире. В Испании они были взяты на вооружение и засекречены после бомбы 9-N.

Валье слушал меня так, будто хотел найти в моей истории какие-то нестыковки.

– Во всем мире, говоришь… – задумчиво начал он. – Странно, что столько людей желает работать в этой области, не так ли? А как вас отбирают? Вы что, откликаетесь на объявления в газетах?

– Ну, дело в том, что одному из психологов, работавших в проекте псинома, пришла в голову блестящая идея. Возможно, вы в какой-то связи слышали это имя: доктор Виктор Женс.

– Да. Каталонец по происхождению. Был криминалистом. Но ведь он уже умер, разве не так?

– Да, два года назад. Несчастный случай в открытом море.

– Да, припоминаю. Кажется, у него была яхта или что-то в этом роде, налетел шторм, и он утонул. В нашем мирке это стало настоящей сенсацией…

– Ну так вот, именно ему пришла в голову идея, как привлекать наживок. Это просто и в то же время гениально: использовать наш собственный псином. Он определил параметры псинома, которому будет доставлять удовольствие работа наживкой, и он же запустил программу, к которой подключились несколько психологических клиник по всему миру. Ребенок с психологической проблемой приходит в клинику на консультацию, там исследуют его псином, и, если этот псином соответствует установленным параметрам, начинается следующий этап. Обычно отбирают несовершеннолетних из неблагополучных семей, в основном сирот, в таком случае все проще. Правительство улаживает формальности и оплачивает наше обучение. А мы храним все в секрете, потому что речь идет о нашем удовольствии. Кто захочет распространяться о таком? Этот узел завязан очень крепко, как видите. – Я улыбнулась. – В конце концов, мы делаем именно то, что нам больше всего нравится.

– Понятно, значит, «заговор» психологов… – Валье качал головой, возможно решая дилемму: позвонить в дурдом прямо сейчас или отложить до того момента, когда меня здесь уже не будет. – Это все очень интересно, хотя ты должна признать – отдает научной фантастикой…

– Ну, на самом деле это довольно древняя тема… Женс, вообще-то, утверждал, что псином был известен уже пятьсот лет назад… Он говорил, что Шекспир в своих пьесах описал все псиномы. Эта теория не получила признания, но здесь, в Европе, основательное изучение Шекспира – обязательная часть подготовки наживок.

– В итоге мы ловим убийц потому, что читаем Шекспира…

Я проигнорировала эту полную иронии издевку.

– Качества вашей филии, например, филии Добычи, в основном представлены в сцене отречения в «Ричарде II», когда король требует зеркало и разбивает его…

– Понятно. – Валье задумчиво играл авторучкой. – Кстати, могу я узнать, какая филия у тебя? Или это тоже государственная тайна?

– Моя филия – Труда. Мне нравится видеть определенные физические знаки на телах… – Внезапно я замолчала и сделала глубокий вздох. – Слушайте, я ведь понимаю, что вы не верите ни одному моему слову. Но мне необходимо, чтобы вы поверили. За этим я и пришла. Так что мне остается только показать вам это. Я сделаю все очень осторожно, но прошу меня извинить, если потом вы почувствуете себя неловко.

Он взглянул на меня поверх очков, и впервые я отметила взгляд мужчины. Как будто я предлагаю себя по углам, сверкая топом с блестками. Его губы слегка шевельнулись – выражение простого интереса сменилось презрением. Казалось, он говорил: «Я доктор психологии, а не какой-то там тинейджер, бога ради. Ко мне – да с такими подходцами?» Однако было очевидно, что ему в некотором роде импонирует, что я решилась наконец перестать теоретизировать и продемонстрировать прямо здесь, в его интеллектуальном убежище, степень своего безумия.

– Это твое решение. Что ты будешь со мной делать?

– Я сделаю несколько жестов, очень быстро, прямо тут, на софе, – пояснила я. – Прежде чем я окончу, вы поднимете руку к голове и станете ее почесывать либо поправлять очки. Это будет первым признаком вашего удовольствия. Потом… у вас возникнет сильная эрекция. И это станет вторым признаком.

– Ага, – со всей серьезностью поддакнул он, словно упоминание секса – именно та деталь, которой недоставало для постановки окончательного диагноза. Но тут же вновь улыбнулся. – Прекрасно, начинай. Мне можно сидеть или я должен встать?

– Нет, не нужно, так хорошо, – отозвалась я и подняла вверх руки, согнув под прямым углом – со сжатыми неподвижными кулаками, словно была пристегнута наручниками к стене; затем я соединила их костяшками внутрь и резко развела, одновременно выкатив глаза и раскрыв рот – как раз настолько, чтобы получился «разбитый» образ. Проделывая это, я не спускала глаз с Валье, но усилием воли подавила свое сознание. Женс назвал бы это «жестом отречения». Это был театр Жиля Илана. Оригинальные декорации и розовый диван – это не то, без чего не обойтись.

Прежде чем я закончила, Валье поднял правую руку к виску и почесал его. И сразу же, осознав, видимо, что делает, отвел руку и вздрогнул, словно от холода. Я попыталась вести себя игриво, чтобы снять напряжение:

– Вовсе не обязательно демонстрировать второй признак. Я вам верю.

Валье смотрел на меня. Он будто чего-то ждал – указания, приказа, хотя я была уверена, что на крючок он не попал. Мне стало жаль его – растерянность, краска стыда.

– Послушайте, не стоит об этом думать, – сказала я. – Если бы вы приняли снотворное, то сейчас спали бы, ведь так? Стимул – реакция. Так как я кое-что сделала, чтобы вызвать эти реакции, вы и отреагировали, вот и все. Представьте себе, что вы посмотрели фильм или театральную постановку… Единственное, что я сделала, – это изобразила ваше желание, и ваш псином отозвался на это. – Я откашлялась. – А э… эрекция скоро пройдет.

Он сидел все в той же позе – глаза прикованы к моим – и мигал.

– Мне очень жаль, – прибавила я и сглотнула, почувствовав ком в горле. – Я всего лишь хотела, чтобы вы поверили мне, доктор… Мне… мне нужна помощь, ваша помощь. Все мои друзья, мужчина, которого я люблю, моя сестра… все принадлежат к моему миру. Как вы сказали? Театр? Да, и это – моя жизнь… Мне нужно немного искренности. – Я остановилась, смакуя это слово. В глазах у меня защипало. – Мне нравится моя работа, но в то же время я нахожу ее ужасной. Я хочу оставить ее, но проблема в том, что сестра пошла по моим стопам и влезла в чрезвычайно опасное дело… Я должна защитить ее, вот только не знаю как… Не знаю, с кем поговорить… Мне нужен кто-нибудь, кто меня выслушал бы и не воспринимал исключительно как маску… Я же знаю, что внутри у меня есть нечто настоящее… Внутри я не притворяюсь. – Я провела рукой по лицу, смахивая слезы. – Мне жаль… Я не хотела вас беспокоить… Мне так жаль… Ненавижу себя, какая я есть…