Читать книгу - "Хворый пес - Карл Хайасен"

Фишбэк стоял на лужайке перед домом. Босой, голый по пояс, с желтоватым платком на шее. Такого же оттенка были длинная борода и ногти на ногах. Старик явно давно не мылся.

– Не видишь, я занят? – Фишбэк ткнул пальцем в фургон на подъездной аллее. Двое мясистых мужчин грузили туда длинный клетчатый диван.

– Это займет не больше минуты, – сказал мистер Гэш.

– У меня ее нет.

– Чего у тебя нет, так это хороших манер, – сказал мистер Гэш.

Он остановил грузчиков и предложил им полчасика передохнуть. Затем сграбастал Нильса Фишбэка за костистый локоть, втащил в дом, связал по рукам и ногам дакроновым шнуром от шторы и запихнул в ванну. После недолгих поисков нашел целенький кусок мыла от пота, который и затолкал Фишбэку в рот.

– Наверное, будет тошнить, – уведомил мистер Гэш, – но сблевнуть не получится.

Фишбэк дико взирал на него из ванной жеребячьими глазами.

– Вот что от тебя требуется. – Мистер Гэш поиграл пистолетом. – Есть человек, который доставляет мистеру Клэпли изрядные огорчения из-за моста. Хотелось бы знать, «господин мэр», кто это может быть? Думаю, кто-то из местных. Какой-нибудь зануда, пытающийся выжать побольше денежек из моего доброго друга мистера Клэпли.

Нильс Фишбэк яростно замотал головой. Мистер Гэш рассмеялся. Он знал, что старик выгодно продал свою недвижимость.

– Я знаю, что это не ты. Насколько мне известно, тебе не на что жаловаться. Ты хорошо наварил на этой сделке.

Фишбэк закивал. Мистер Гэш положил пистолет на унитаз и перочинным ножом выковырял мыльную затычку изо рта Фишбэка. Мыло выскочило с дорогостоящим фарфоровым протезом. Мэр немедленно изогнулся, и его вырвало на собственные колени. Мистер Гэш включил душ, забрал пистолет и вышел из ванной.

Появившийся через некоторое время Фишбэк превратился в радушного хозяина – сама обходительность, идеал южного гостеприимства. Он сварил кофе, подал мистеру Гэшу пончики в сахарной пудре и передал курсирующие по острову слухи.

– Болтают про одного парня, работает на Рутхауса из строительной фирмы Клэпли. Он все время – как это говорится? – переживает из-за своей работы. По вечерам напивается, шатается по округе и заявляет, что Клэпли совершает на острове жуткое преступление.

– Преступление? – Это мистера Гэша позабавило.

– Против природы, так он говорит. Кажется, какой-то биолог. – Фишбэк замолчал, водворяя на место челюсть. В передних зубах застряли кусочки оранжевого мыла. – Тихий псих, по слухам.

– Но ведь он работает на Рутхауса, который служит у Клэпли. Да! – нахмурился мистер Гэш. – Куда подевалась старая добрая преданность? Кстати, отличный кофе.

– Спасибо. Этого парня зовут то ли Бринкман, то ли Брикман. Как-то так. Вроде он доктор биологии.

– Я признателен за информацию.

Фишбэк нерешительно поскреб промокшую бороду.

– Только помните, это лишь слухи. Я не хочу, чтобы кто-то пострадал. Может, за этим и нет ничего. В пьяном виде человек несет всякую чушь.

Мистер Гэш поднялся и протянул Фишбэку пустую чашку.

– Такую болтовню следует проверить. Куда уезжаешь, мэр?

– В Вегас.

– О! Край возможностей.

– Да нет, просто у меня проблема – свищи.

– Тебе там понравится, – ободряюще улыбнулся мистер Гэш.

Криммлер предупреждал доктора Стивена Бринкмана, чтобы тот сократился с выпивкой, но сделать это было непросто. Почти все время Бринкман находился в депрессии. Он заканчивал биологическое обследование Жабьего острова и не нашел ни одной охраняемой особи. Чудесная новость для Роджера Рутхауса и Роберта Клэпли, но не для живой природы: для скоп и енотов, серых белок и бурых древесных улиток, кнутохвостых ящериц и перевозчиков. Бринкман понимал, что теперь невозможно помешать строительству курорта на острове Буревестника. Придурки, закопавшие бульдозерами крохотных жаб, поступят так со всеми созданиями, что встанут у них на пути, и никакой закон, никакие власти их не остановят. Составленный доктором Бринкманом подробнейший каталог птиц, млекопитающих, рептилий, амфибий, насекомых и растений, встречающихся на Жабьем острове, был практически мартирологом – так, во всяком случае, считал молодой биолог.

Иногда по ночам он пробирался в строительный вагончик и склонялся над впечатляющим макетом острова Буревестника. Каким зеленым и лесистым выглядел остров в миниатюре! Иллюзию создавали два огромных поля для гольфа – безудержный всплеск ядовито-изумрудной зелени, не встречающейся в природе, в окружении коттеджей и кондоминиумов. Подонки уже выстраивались в очередь на покупку! Созерцая макет, Бринкман порой впадал в язвительные размышления о «туристской тропе» Клэпли – прямой, длиной в четверть мили просеке в сосновой рощице на северном изгибе острова. Там же располагалась живописная бухта с морской водой для каяков и байдарок. На макете бухта изображалась небесно-голубым цветом, но Бринкман знал, что в реальности вода станет бурой и заиленной. Рассадник кефали – вот радость будет! Тем временем работники Клэпли проутюжат сотни акров под строительство домов, парковок, взлетной полосы, вертолетной площадки и проклятого стрелкового стенда, углубят драгами девственное устье под яхтенную стоянку, под катера и моторки, агрегаты по обессоливанию воды. На макете вдоль отмели поднимались чудовищные высотки – шестнадцатиэтажные башни были размером с пачку «Мальборо».

Стивен Бринкман мучился от соучастия в надругательстве над островом и страдал от выбранной карьеры вообще. Работай в частном секторе – так советовал отец. Его старик двадцать шесть лет оттрубил в Лесной службе и не мог сказать ни единого доброго слова о работе на государство. Доведись начать все заново, ворчал отец, я бы ухватился за должностишку на лесопилке. Только частный сектор, сынок!

Да, поступить на службу к Рутхаусу побудило приличное жалованье, но Стивен искренне полагал, будто он сможет что-то изменить. Свежеиспеченный выпускник университета, он наивно верил, что удастся найти золотую середину между заумными любителями зайчиков и безжалостными губителями природы. Всем сердцем верил в единение науки и здравого смысла, в будущее «охраны окружающей среды».

Но его поставили инвентаризовать птиц, жаб и полевых мышей. Вскоре Бринкман считал дни до возвращения домой. Он не желал быть на Жабьем острове, когда начнется расчистка. И никогда не приедет взглянуть, стало ли все как на макете.

Для жилья Рутхаус снабдил работников подержанными автофургонами, но Бринкман редко пользовался своим, предпочитая спать под звездами в обреченном лесу. Здесь можно было бездумно напиваться, не навлекая на себя гнева Криммлера. По вечерам Стивен разводил костер и слушал записи группы «Р.Е.М.» на кассетнике, который ему отдала сестра. Местные жители давно зачислили Бринкмана в чокнутые и не докучали ему.

Стивен коротал время в одиночестве и тишине, изредка нарушаемой лишь криком совы, и потому он удивился, когда к его бивуаку притопал коренастый незнакомец. У человека были белые волосы, стоявшие торчком, но более всего Бринкмана раздражил, несмотря на выпитые полбутылки водки, шерстяной костюм.