Читать книгу - "Самая страшная книга, 2014–2025 - Ирина Владимировна Скидневская"

class="p1">Нападения местные не ждали, и Михей, первым влетевший в толпу, легко сшиб с ног самого рослого. Ожесточенная драка завязалась быстро и быстро закончилась. Санька только и успел двинуть в солнышко одному кучерявому с золотой серьгой в ухе, а остальные уже драпали, спотыкаясь и теряя остатки гордости. Марат улюлюкал, швыряя им в спины комья сухой земли. Костыль довольно скалился, потирая бритую макушку.

Влажный ветер тащил с моря соленый запах водорослей. Следом полз долгожданный ливень, заставляя пожухлые тополя трепетать в предвкушении, но хищные тучи, обжигаясь о раскаленное послеполуденное солнце, никак не могли собраться в стаю. От автобусной остановки на той стороне перекрестка на ребят таращился грузный усатый дядька. Смотрел внимательно, но встрять не пытался. Может, не любил цыган, но, скорее всего, просто не хотел связываться.

Сбитый Михеем цыганенок сидел в пыли, потирая грязной пятерней ушибленную скулу. Вставать не торопился, злобно зыркал черными глазищами из-под сальной челки на стоящих полукругом ребят. Смуглый, худющий, босоногий, в драных шортах и грязно-белой майке, он походил на Пятницу, верного спутника Робинзона Крузо. От этого происходящее нравилось Саньке еще меньше – только негодяй станет бить Пятницу!

– Давай, Санчес, – велел Михей. – Прописывайся.

Санька с сомнением посмотрел на товарищей. Он выходил из лагеря молодым д’Артаньяном в компании трех опытных мушкетеров, ищущих справедливой мести, а теперь на душе было противно и гадко. Но бить все равно придется… прописка дело такое – либо свяжешь себя с компанией чужой кровью, либо до конца смены проживешь с репутацией слабака и размазни.

Санька примерился и двинул цыганенку ногой в живот. Хотел не сильно, но парень запаниковал, отшатнулся неудачно, и сбитый носок кеда воткнулся ему под нижнюю челюсть. Лязгнули зубы. Цыганенок распластался в пыли и завыл. Дядька на остановке проснулся, прикрикнул неуверенно:

– Эй, шантрапа, вы охренели, что ли?!

Зажимая разбитый рот, роняя кровь сквозь грязные пальцы, цыганенок бросился наутек. Костыль придурковато заржал, наподдав ему ногой по костлявому заду.

– Блин! Санчес, да ты зверь! – уважительно присвистнул Марат.

– От-так! Наваляли чуркам! – заорал Костыль.

Рыча надсаженным двигателем, на пустынной трассе показался рейсовый «ЛиАЗ», набитый едущими со смены работягами. Дядька замахал кулаком, принялся пугать милицией. Сплюнув сквозь зубы, Михей кивнул Саньке, принимая прописку.

– Кого из ваших в лагере увидим, ноги переломаем, понял, да?! – крикнул он цыганенку.

Неторопливо, вразвалочку, Михей повел ребят вдоль бетонного забора, тянущегося до самого горизонта. Вдогонку им матерился вконец осмелевший дядька. Санька чувствовал себя препаршиво. В груди поселилось мерзкое чувство, от которого хотелось то ли совершить еще большую подлость, то ли расплакаться.

Кто-то злобно закричал на незнакомом певучем языке, и мальчишки удивленно обернулись. Цыганенок стоял, пошатываясь, и тщетно пытался стереть с подбородка кровавые слюни. Майку до пояса залило красным, длинный ноготь целился в обидчиков, но Санька понял, что указывает он на него. От этого обвиняющего жеста, от наполненных ненавистью черных глаз, от брошенных в гневе непонятных слов на спине выступили мурашки величиной с кулак. Цыганенок ударил левой рукой по сгибу правой, показав тоненькое предплечье, и бросился наутек. Застывший в предгрозовом испуге воздух сотряс раскатистый голос грома.

* * *

В лагерь возвращались бегом, со всех ног улепетывая от грянувшего ливня. Набрякшее небо лопнуло, да так, что мир на расстоянии двух шагов превращался в стену воды. В мутных потоках проносились сломанные ветром ветки и мелкий мусор, подбитыми субмаринами закручивались в водоворотах оранжевые фильтры окурков. Похожая на пароход, проплыла одинокая белая босоножка. Только у корпуса, забившись под навес на игровой площадке, Санька, отжимая футболку, спросил с деланым безразличием:

– Миха, а чего там этот индеец кричал?

Безуспешно пытаясь подкурить намокшую сигарету, Михей ожесточенно чиркал зажигалкой. Услышав вопрос, недоверчиво выгнул бровь и переглянулся с Костылем.

– А ты не знаешь?

– Я по-индейски не понимаю, – огрызнулся Санька.

– Это потому, что первый год в «Юности» отдыхаешь. Когда два-три лета здесь, начинаешь вмыкать потихоньку. Вожатые так вообще хорошо понимают, потому что цыганва им травку банчит…

– Да по фигу! Че он сказал-то?

– Он тебя проклял, типа, – ответил Костыль. – Сказал, что тебя заберет Человек-Крот.

– Че?! Кто заберет?!

– Человек-Крот, – кивнул Михей, глубоко, по-взрослому затягиваясь. – Это у них божок какой-то или типа того. Они ж долбанутые, цыгане эти.

– Вообще, конечно, зря ты его так сильно отоварил, – подключился Марат. – Они, твари, злопамятные.

– Да ну? И че они мне сделают?

– Может, и ничего. А может, реально Человека-Крота натравят. В позапрошлом году вожатый один, Димдимыч, цыганам за травку бабки зажал, так и пропал к концу смены.

Михей задумчиво выдул дым через ноздри. Под навесом повис едкий аромат дешевого табака. Будничный тон Михея заставил Санькин затылок съежиться, спина покрылась гусиной кожей.

– Нам не веришь, Вангеныча спроси, – сказал Костыль. – Ему трындеть без мазы.

– Ну цыгане и грохнули, к гадалке не ходи!

– Ага, ага, – покивал Михей, стряхивая пепел. – Тока прикинь, да? Нашли Димдимыча в здоровенной земляной норе, прямо на том перекрестке. Без башки нашли, его менты по отпечаткам пальцев опознали.

– Гонишь! – скрывая страх, презрительно бросил Санька.

– Спроси, спроси Вангеныча, – повторил Костыль.

– А еще, – добавил Михей, – завтра, когда отряд купаться поведут, посмотри там, рядом с остановкой. Если будет нора, значит, все.

– Что все? – леденея нутром, переспросил Санька.

– Кирдык тебе, Санчес.

* * *

К Вангенычу Санька зашел перед самым отбоем. Ливень поутих, но все еще моросило, и вместо ночных посиделок у костра вожатые разбрелись по личным комнатам. Санька сперва пытался читать, но стройные ряды букв рассыпались, превращая увлекательную историю о приключениях Аллана Квотермейна в запутанный шифр.

Комната Вангеныча едва уловимо пахла травкой и перегаром. Он тоже читал, раскрытая книга лежала на кровати обложкой вверх. «Хребты безумия», прочел Санька, неловко переминаясь на пороге. Вангеныч соскочил с койки, потянулся так, что лагерная футболка с дебиловатым улыбчивым солнышком затрещала на широких плечах. Двадцатилетний, мускулистый, макушкой под самый потолок – такой, наверное, и черту рога обломает, не то что Человеку-Кроту. В присутствии Вангеныча страхи сразу показались несуразными и глупыми.

– Тебе чего, Сашка?

– Иван Геннадьевич, я это… Я спросить… Правда, что вожатый в прошлом году?

– Ого! А тебе кто сказал? – нахмурился Вангеныч. – Мишка, трепло колхозное?

Отпираться было бессмысленно, и Санька кивнул, краснея. Вожатый неопределенно хмыкнул.

– Болтун – находка для шпиона, блин! Да, было такое. Только ты не трепись сильно, лады? А Мишке я сам внушение сделаю…

– Значит, правда? – Внутренности Саньки заледенели. – Человек-Крот?

– Мишка и про это рассказал? Вы чего, с цыганами порамсили?

Тон вожатого стал строгим, точно он распекал нерадивого дежурного