Читать книгу - "Ихор - Роман Игнатьев"

– В соответствии с твоим Буддой поступил – великодушно. Оставил финт для волеизъявления. А мог бы просто фрукт без чеки за шиворот бросить, да и шито-крыто.

Октай залезает на телегу, укладывает бубен поверх колен и слабо стучит по нему. Патрик спрашивает о нужде такого действия, и Октай объясняет, что чистит атмосферу, зашлакованную мертвяцким сором. Берется за свой ритуал и Клим, высвободив из ткани заветную книжицу. Рита шлет Игорю воздушный поцелуй, возвращается к кучеру, выбирающему коряги пожирнее и овраги поглубже, – так кривит и кидает подводу. Подмигнув Рите, Игорь окунается в дремоту, но вдруг ему слышится, что где-то впереди разорвалась граната. Ветер ответов не приносит, только мурашки и пыль, от которой чешется нос. По пути нет следов пожара, и фон Крейт сожалеет, что почудилось; ему хочется верить, что зоиатер все-таки закончит затянувшийся семейный ужин.

12

Шустрый престарелый дворник набивал черные пакеты опавшей во дворе пансионата листвой. По тропинкам парка, мешая уборке, слонялись мужчина и женщина. Они громко обсуждали почившего директора и одноглазого старика Нестора, с которым играли в позабытую всеми игру чатурангу. Фома расспрашивал персонал, дабы разузнать, где обоих закопали, – на центральном кладбище, никаких сюрпризов. Но что послужило причиной внезапных смертей? На рецепции Фоме отвечали уклончиво, с неохотой. «Ну-ну», – кивнул Фома и вернулся к ждавшей его на крыльце Полине. «Глухо», – сообщил он. «Труполога бы найти». – «Чего-чего?» – «Патологоанатом осматривает труп перед захоронением. И выдает заключение». – «Если Петра застрелили…» – «С фига застрелили?! – взорвалась Полина. – Я видео записала, как ему башку оторвали!» – «А телефон где?» – «У-у, сука! – Она пнула очередной сугроб из листьев, добавив дворнику работы, и заключила: – Надо его найти!» – «Кого?» – «Айфон мой. Он в той яме валяется». Дав подруге отдышаться, Фома предположил, что трупы могли закопать без осмотра. Полина допустила, что так прокатит с одноглазым, но не с Петром Петровичем: у него семья и друзья, в отличие от одиноких пенсионеров.

У неказистого кирпичного одноэтажного здания толпились зареванные люди. Фома с боем протиснулся внутрь морга, сочиняя небылицы про попавшего в ДТП брата. Полина дожидалась в машине: не сунется туда больше, заявила она, на всю жизнь хватило.

Нужный человек суетился и курил в форточку своего кабинета, потирая лысину. Когда Фома к нему сунулся, тот рявкнул: «Цыц! Ждать!» – «Вы не поняли, я не с теми. – Фома пролез сквозь узкую дверную щель и показал в сторону волнующегося люда: – Мне спросить надо». – «Надо – спрашивай! Быстробыстро!» – «А чё тут за кипеж?» – «Ты это спросить хотел?! А?!» – И в Фому полетел степлер, разбившийся о захлопнутую дверь.

Из другого кабинета вышел медбрат в белом халате, Фома узнал его даже без футболки «Челси». «Эй, паренек, стой!» – «Паренек у тебя в штанах, дядь». – «Ты кем тут?» – «Знакомый, что ли? Не помню тебя». – «Я друг Тик-така. С тобой мы пересекались в клубе во время боя». – «Я много с кем вижусь», – бросил он и почти скрылся за облупившейся дверью очередного кабинета. Фома схватил парня за ворот халата и дернул, не дав завалиться на спину. Затем врезал под дых и, приложив к стене, спросил: «Чем ты здесь занимаешься?! Ну!» – «Охерел, что ли?!» – возмутился парень и получил болезненный удар в живот. Оторопев, он облизал пересохшие губы, молча поманил за собой, и они с Фомой оказались в провонявшей хлоркой подсобке с коробками на стеллажах, пыльным столом и шкафами, набитыми уборочным инвентарем.

Парень присел на рассохшийся деревянный стул и затянулся айкосом. «Говори, дядь, за что пояснений хочешь?» – «Раз ты в халате, значит тут работаешь?» – «Логично, но халат и пришлым выдаем – правила. Ты чё драться-то полез?» – «Вот что, – отмахнулся от вопроса Фома и задал свой: – Тут помер директор пансионата, Петр Петрович. И одноглазый дед оттуда же. Их закопали на центральном кладбище. Они к вам поступали? Ваш лысый, важный хер, их вскрывал?» – «Ну да, привозили одноглазого деда. Я сам вскрывал. Наш Вексель другим занят». – «А Петра, такого статного широкого дядьки, не было?» – «Не, – выдул дым паренек и сказал: – Одноглазого звали Нестор Сукно. Почти как батьку Махно, хах». – «Причина смерти?» – «Инфаркт». – «И все?» – «Ну как, – он замялся и похлопал по карману халата, – смекаешь?» – «Серьезно? В коридоре тебе мало показалось, еще втащить?» – «Сравнил тоже, – посмеялся парень, – там ты внимание привлек, объяснил, что торопишься. А здесь – тайна. Просто так языком не треплю. Я из Сомон-Ясака, и знаешь, чем хороша община? А я скажу, дядь. Тем, что все заодно. Вот расквасишь мне морду – а мы с пацанами разнесем твою хату и пару ребер сломаем. Смекнул?» – «Сколько?» – спросил Фома. «Десятку гони, и я кое-что расскажу», – ответил парень и, получив деньги, сообщил, что Нестор Сукно поступил к ним без некоторых органов, а именно с извлеченным мозгом – хотя единственный глаз пребывал на месте – и без селезенки. Вексель – его шеф по фамилии Вексельберг – наказал, чтобы парень не занимался буквоедством и записал просто – инфаркт. Так он и сделал. Фома попросил разыскать или вспомнить другого «клиента», упомянув имя деда. Парень потребовал еще пятерку и тут же ее получил. «У меня дел невпроворот, – сказал он, – отзвонюсь. Дай номер. Не кину, я ж джазагир, мы поклялись». – «Джазагир?» – «Не бери в голову – бери в рот». Он идиотски заржал, собравшись выйти из подсобки, но Фома спросил про плачущих у входа, и парень ответил: «Родственники детишек. Не слыхал? В школе траванулись консервами. Из-за блокады продукты задерживают, нету ни хера! Ты в магазине-то давно был, да? В общем, детки потравились, и семеро из них в последний раз. Резонанс! Предки их топчутся, ждут, когда Вексель тела отдаст».

* * *

Фома высыпал сахар в чашку и тихо размешал, не касаясь металлом фарфоровых бортиков. Полина пила американо и грызла арахисовый коржик. Пик Костугая венчался гостиницей «Парнас» с кофейней и смотровой площадкой на последнем, двадцать третьем этаже.

Если в ясную погоду забраться на вершину Костугая, рассмотришь втекающую в город Выкшу, то, как она огибает его, облизывая верфи порта и три острова, как переливается на солнце йодистая поверхность, убывающая к горизонту, в сторону гор и мерзлого моря. По сиротливой береговой косе правил воздушным змеем мужчина с собакой; овчарка гонялась за трепыхающейся на ветру целью, лаяла и скулила, не в силах ее достать.

– В пансионате обитают каннибалы. Они едят органы стариков перед их смертью, – сказал Фома.

– Или они подкармливают упыря из санатория, – отозвалась Полина.

– Зачем?

– Он их кровью