Читать книгу - "Остров - Александр Новиков"

– Я полагаю, Хиллари, что теперь, когда весь мир узнал, что у Америки появилось новое, почти фантастическое оружие, вам, дорогая Хиллари, следует сделать нестандартный ход.

– Нестандартный ход? – спросила госпожа президент.

– Именно! Вам следует показать человечеству, что ваше «Созвездие» не просто оружие, что оно умеет творить добро.

– Но мы уже не раз заявляли, что наше «Созвездие» предназначено в первую очередь для борьбы с мировым терроризмом.

– Хиллари! – сказал Старик. – Я не знаю как вам, но мне становится очень скучно, когда я слышу эти слова – мировой терроризм…

– Но…

– Я имел в виду Добро с большой буквы, Хиллари.

– Простите, мистер S.D.?

– Нужно вынести ребенка из огня, – произнес Старик. У госпожи президента мелькнула мысль, что Старик действительно спятил: какого ребенка? Из какого огня?.. Мистер S.D. продолжил: – Когда в кино нам показывают, как взвод наших солдат под вражеским огнем атакует неприятельские позиции, всем понятно: наши парни – герои… Но вдруг видим, что один в атаку не идет. Почему? А потому, что он вдруг заметил в развалинах дома маленького мальчика… или девочку – не важно. Малышу угрожает опасность! Вот-вот он будет убит – застрелен, раздавлен гусеницами танка. И тогда наш парень… наш простой славный парень с открытой белозубой улыбкой бросается под пули, под разрывы снарядов, под танковые гусеницы и спасает ребенка… Вы уловили мою мысль, Хиллари?

– Кажется, да, – ответила госпожа президент. – Но я не совсем представляю себе, каким образом спутник может…

– Может, Хиллари, может… приведу пример: совсем недавно в Новой Зеландии некий психопат пострелял своих одноклассников. Представьте себе, что все эти дети были бы спасены с помощью вашей флотилии.

– Классно! – сказала госпожа президент. – Это же просто классно.

Старик засмеялся. Госпожа президент подумала: какой у него все-таки неприятный смех… Но через секунду у нее мелькнула другая мысль: но ведь тот случай, в Новой Зеландии, уже произошел.

Она сказала:

– Но ведь тот случай… эта ужасная, я хотела сказать, трагедия… она уже произошла.

– Действительно, – сказал Старик. – Я об этом как-то не подумал, Хиллари.

Госпожа президент уловила сарказм в его голосе.

* * *

Директор ФБР вызвал к себе начальника отдела по расследованию особо опасных преступлений. Начальник вошел в кабинет шефа через две минуты после звонка. Сразу понял: произошло что-то из ряда вон… Конечно, специфика работы ФБР такова, что постоянно приходится заниматься только тем, что из ряда вон.

И тем не менее Маккензи понял: произошло что-то действительно скверное.

– Садись, – шеф ФБР ткнул толстым пальцем в кресло. Маккензи и шеф знакомы были очень давно – вместе начинали службу. Поэтому между собой общались на ты. Маккензи сел. Шеф несколько секунд рассматривал его, потом спросил: – Кто у тебя занимается профилактикой психопатов в университетах – Фридман?

– Фридман.

– Ну и как он?

– Что конкретно тебя интересует?

– Ну, справляется?

– Джек, ты же понимаешь.

– Да, – сказал директор, – да, конечно. Профессионалы отлично понимали, что справиться со стрельбой в школах и университетах невозможно. Работа в этом направлении – оперативная и агентурная – проводилась, и ФБР ежегодно удавалось предотвратить несколько трагедий. Но примерно столько же предотвратить не удавалось. И с каждым годом количество таких случаев увеличивалось… Специалисты знали, что полицейскими методами бороться с насилием в кампусах бессмысленно – это болезнь общества, которое само ежедневно и ежечасно генерирует насилие.

– Да, – сказал директор, – конечно… И все же: что он за парень?

– Нормальный парень. Крепкий профи… А в связи с чем ты спрашиваешь?

Директор побарабанил пальцами по столешнице. Пристально посмотрел на Маккензи и произнес:

– Час назад я был… там, – директор ткнул пальцем наверх. – Имел разговор… на уровне. Понимаешь, на каком? – Маккензи кивнул. – Так вот, они там хотят провести показательную акцию… Твою мать! – Директор стукнул кулаком по столешнице и обхватил голову руками.

Маккензи подумал: похоже, слухи о том, что Большого Джека скоро снимут, имеют под собой почву. А если столкнут Большого Джека, то следующим буду я.

– В чем дело, Джек? – спросил Маккензи.

– Дело в том, Пол, что этим мудакам нужно, чтобы в ближайшее время в одном из кампусов произошел захват заложников.

Маккензи покалось, что он ослышался. Он сказал:

– Что-что? Скажи мне это еще раз, Джек. Большой Джек не стал ничего повторять, он только посмотрел в глаза Полу Маккензи.

– Но… зачем? Зачем?

– Они хотят продемонстрировать всему миру, как спутник из «Созвездия смерти» уничтожит террориста, захватившего детей… Вот потому-то я и спросил про Фридмана: можно ли ему доверить такое… такое…

– Мерзкое дело, – подсказал Маккензи.

– Что?.. Мерзкое? Да, конечно, мерзкое… Но сделать все равно придется. Ты же знаешь, как эти суки умеют брать за горло.

Маккензи подумал: лучше тебя, Джек, никто этого не умеет, – и кивнул: да, знаю.

– Ты, Пол, потолкуй с Фридманом. Понюхай – у тебя же собачий нюх, старина – настроения… и если поймешь, что на Фридмана в этом деле – как ты верно сказал, в этом мерзком деле – можно положиться, то узнай, нет ли у него подходящего человека на примете.

– О'кей, Джек, я прямо сейчас переговорю с Фридманом. Думаю, что все получится. Два года назад у него дочь погибла от передоза. После этого он стал… как бы сказать помягче?… Отмороженным стал Фред Фридман.

У Фридмана нашелся подходящий человек.

– Есть, – сказал Фред Фридман. – Есть у меня на примете один чувачок в Вирджинском политехническом универе.

– Погоди-ка… Вирджинский политехнический – это тот самый, где кореец..?

– Точно – тот самый.

– Вот как… Напомни, когда это случилось?

– В апреле 2007-го. Корейский студент Чо Сон Хи. Два пистолета. Тридцать два трупа. И сам, сука, застрелился.

– Да, – сказал Маккензи. – Это ужасно. Фридман пожал плечами:

– Это обыкновенно. Разница только в количестве трупов… А что вы хотите, если эта сраная «фабрика грез» заваливает экран трупами? С сопливого возраста мальчики-девочки видят, как убивают. И привыкают к тому, что это легко.

– Ладно, – сказал Маккензи. – Эти рассуждения, Фред, оставим для прессы… Теперь давай конкретно про твоего чувака. Сколько лет? На каком факультете учится?

– А он не учится. Он учит.