Читать книгу - "Соборы пустоты - Анри Лёвенбрюк"

«Вот мы и вернулись к тому, с чего начали», — подумал Ари, закрывая книги.

Как он и опасался, цепочка замысловатых аналогий замкнулась. И все же какая-то, пусть даже самая ничтожная, связь между «Изумрудной скрижалью» и Онкуром существовала. Ведь Interiora Terrae[31]— тайное место, в данном случае скрытый на дне колодца в сердце Парижа туннель, который удалось найти благодаря указаниям Виллара. Строитель XIII века использовал эту фразу в первом же из шести ключей-подсказок к своей загадке. Ари отыскал в начале своей записной книжки текст, написанный Вилларом на старопикардийском.

Se es destines, si come iou, a le haute ouraigne, si lordenance de coses enteras. Lors greignor sauoir te liuerra Vilars de Honecort car il i a un point de le tiere u une entree obliie est muchie lequele solement conoisent li grant anchien del siecle grieu et par la puet on viseter Interiora Terrae.

Затем он перечитал перевод:

Если ты, как я, предназначен для творчества, ты поймешь порядок вещей. И тогда Виллар из Онкура откроет тебе свое величайшее знание, потому что есть место на земле, где скрыт забытый вход, известный лишь великим древним греческого мира, который позволит тебе побывать в недрах земли.

Получается, акростих VITRIOL и есть связующее звено между «Изумрудной скрижалью» и Вилларом. Ну и что нам это дает?

Маккензи протер глаза, встал, знаком попросил Бенедикт присмотреть за его вещами и вышел покурить.

Он курил третью сигарету подряд, когда наконец зазвонил его мобильный.

— Нашла что-то интересное?

— Представь себе, да, — с азартом ответила Ирис.

— Классно, когда ты так говоришь…

— О Чарльзе Линче — ничего особенного. Он нигде не засветился. Отец — английский офицер, от которого в сорок пятом году залетела одна француженка… Он остался во Франции и женился на ней. Так что Чарльз Линч родился в Ландах в сорок шестом. Детство самое обычное. Затем он изучал геологию в университете Бордо. Получив докторскую степень, обосновался в университете Пьера и Мари Кюри, где и работал, пока в прошлом году не вышел на пенсию. Его жена, тоже преподаватель, умерла в тысяча девятьсот девяносто втором году от болезни Хантингтона, когда их единственной дочери Мари было двенадцать. Этот человек никогда не имел дела с нашими службами, у него нет судимостей, ни в какой политической деятельности он не замешан, не уклонялся от налогов, в общем, ничего…

— А я-то думал, ты нарыла что-то стоящее.

— Да, но это не связано с ним напрямую.

— Слушаю тебя.

— Вообще-то это вышло случайно. Догадайся, на что я наткнулась, наводя кое-какие справки о его профессии?

— Рассказывай.

— За последние два месяца два человека, занимавшиеся точно тем же, что и он, то есть геологическими исследованиями в университете, сгинули. Один умер при несколько странных обстоятельствах, а другой буквально испарился, как и Линч.

— My God![32]А что ты называешь «несколько странными обстоятельствами»?

— Внезапная остановка сердца, хотя никаких медицинских показаний для этого не было.

— Такое случается каждый день.

— Знаю, а все-таки мне здесь почудилась какая-то странная связь, учитывая судьбу двух других геологов.

— Странная связь? Берегись, Ирис, ты превращаешься в одержимую! Ладно… Ну а помимо профессии у этих троих было хоть что-то общее?

— На первый взгляд — нет. Всем им было от пятидесяти до шестидесяти двух лет. Но пока я в это особо не вникала. Сейчас пороюсь в их данных и пошлю тебе все три досье.

— Идет. Ты можешь назвать мне имена двух других?

— Того, что умер, звали Франк Аламерсери, а другого — Луи Небати.

Ари записал имена.

— Отлично. Раз уж ты этим занимаешь, может, заодно поищешь инфу на некоего П. Рубедо?

Он продиктовал ей имя по буквам и поблагодарил, прежде чем отключиться. Затем вынул из кармана клочок бумаги, на котором Мари Линч написала свой номер, и позвонил по нему.