Читать книгу - "Мертвый месяц - Лада Кутузова"

Она зашла во вторую половину дома, там никого не оказалось. Она методично проверила сени, не удержалась и съела пару кусков шашлыка – когда Оля нервничала, хотела есть. Затем прошла в чулан: эмалированные ведра, старый стол, несколько корзин, молоток. Оля подумала и прихватила молоток с собой. По рассохшейся лестнице поднялась на чердак. Здесь были две летние комнаты с железными кроватями и много старого барахла: чемоданы, этажерки и даже шляпка с вуалью.

После Оля методично обыскала пристройку. Заглянула в хлев, залезла на другой чердак – никого! Она уже решила возвращаться в избу и ждать наступления утра, как заметила тонкий луч, пробивающийся из стены. Там находилась поленница, наполовину разобранная ребятами, а за ней – еще одна дверь. Дверь была совсем тонкая, из досок, и закрывалась на щеколду, которая сейчас была сдвинута. Оля отпихнула дрова в сторону и потянула дверь на себя.

Туман почти рассеялся, но остатки его придавали призрачность всему окружающему. Забор как-то отодвинулся за пределы видимости и чудилось, что огород за домом превратился в огромное заснеженное поле, посреди которого росли серебристые яблони, они отбрасывали на землю темные тени. Мир словно поделился на два монохромных цвета: белый и черный с кучей оттенков серого. Оле показалось, что она попала в старинный фильм в качестве главной героини.

От двери шла утоптанная дорожка. Оля ни секунду не сомневалась, чьи следы ее проложили. Наверняка, Даня тоже разглядел дверь и позвал остальных. А про нее просто забыл, потому что здесь чудесно. Луна заняла половину небосвода, растолкав звезды. Сквозь обрывки тумана небо выглядело входом в бездонный колодец. Оля шагала, а пространство вокруг разрасталось. От центральной дорожки разбегалось несколько тропинок, Оля свернула на одну из них – чем-то та привлекла ее.

Появились холмики, покрытые снегом. Оля подошла к ближайшему – на нее с фотографии смотрела веселая Олечка. Оле даже показалось, что тезка подмигивает ей. Глупость, конечно, они же не в мире Гарри Поттера, где фотографии больше похожи на гифки. Но Олю это не смутило. Она шествовала мимо могил, хранивших торжественное молчание в окружении серебряных оград. Мертвецы с фотографий улыбались, словно узрели пришествие ангела в образе Оли. А она сама наслаждалась одиночеством и уединенностью этого уголка от остального мира.

По дороге ей встретилось свежее захоронение. Оля вгляделась фотографию: круглолицая пожилая женщина с коротко стриженными серыми волосами. На платье под самым горлом была пристегнута брошка в виде моли. Оля прочитала надпись: Зинаида Павловна Власова и Степанида, куколка. Датой смерти стояло сегодняшнее число, точнее, уже вчерашнее.

От луны на землю струились лучи, напоминавшие струны арфы. Оле послышалась песня, которую напевал Даня:

«Will allein sein, nur noch allein sein,

ich will allein sein, lasst mich raus aus eurem Spiel»

(«Mein Leben» Letzte Instanz)

Оля мысленно перевела с немецкого: «Я хочу быть один, выпустите меня из игры». Почему-то эти слова напомнили ей об игре, в которую они играли поздним вечером. Да-а, напряженный был момент, когда они искали кубик, так неудачно брошенный Ниной. Как идиоты. Но некоторые игры нельзя прервать, не пройдя поле до конца. Пусть не без потерь, но это у других, а у нее все будет замечательно.

Даня скрывался в тени одной из яблонь. Он смотрел на нее и улыбался. Оля ощутила, как два огромных крыла раскрылись у нее за плечами. Хотелось лететь к нему в объятья, но она почему-то оттягивала это, наслаждаясь моментом. Вокруг Дани вспыхивали огни, образуя девятикратный круг. Оля пригляделась: фосфоресцировали грибы. Они были нежно-зеленого цвета с юбочкой на тонкой ножке.

В круг вела узкая тропка, шириной не более человеческого шага. Оля замешкалась: как пройти, чтобы не наступить на гриб? Не хотелось испортить такую красоту. Вокруг звучала музыка, кто-то невидимый перебирал струны, а Даня ждал, не сводя с Оли глаз. Тихо и печально звенели яблони, роняя на землю отравленные плоды, которые кровавыми каплями усеяли белоснежное поле.

Музыка звала и обещала, яблоки наполнили воздух ароматом, от которого текла слюна. А Даня томился в кругу из бледных поганок, не в силах покинуть его, будто удерживаемый невидимой оградой. Оля шла к нему, как глупые ребятишки на звуки дудочки Гамельнского крысолова. А Даня кривил уголки рта и жадно смотрел на нее – Оля откуда-то знала это, хотя его лицо было скрыто капюшоном.

Музыка взревела и наполнила собой все вокруг, яблоки сморщились и потемнели, Олины ноздри уловили запах гнили. Она дергалась возле круга, как марионетка, не решаясь вступить в него. Даня скинул капюшон, его глаза зажглись красным, Оля сделала шаг, не в состоянии противиться чужой воле. И тогда все стихло.