Читать книгу - "Слово президента - Том Клэнси"

– Думаю, что саудовцы – и все их соседи тоже – очень нервничают.

– А вы? – спросил Магрудер. Он говорил прямо и откровенно, как это принято в этой стране, особенно среди представителей военных кругов.

Ави бен Якоб, который все еще формально оставался армейским офицером – сейчас на нем был военный мундир, – являлся заместителем директора Моссада. Он не был уверен, насколько откровенным должен быть в разговоре с американцами, но, принимая во внимание занимаемую им должность, мог сам принимать решение.

– Нам очень не нравятся происходящие там события.

– С исторической точки зрения, – заметил полковник Магрудер, – нужно иметь в виду, что у Израиля всегда были рабочие отношения с Ираном, даже после свержения шаха. Эти традиции восходят к временам Персидской империи. Насколько я помню, ваш праздник Пурим возник в то время. Летчики израильских ВВС совершали боевые вылеты и воевали на стороне иранцев во время ирано-иракской войны и…

– В то время в Иране было немало евреев, и мы пошли на это, чтобы вызволить их, – тут же прервал Магрудера Якоб.

– А та неразбериха с вызволением заложников в обмен на оружие, в которую оказался втянутым Рейган, – там был задействован Израиль, и обмен осуществлялся, наверно, через ваше агентство, – добавил Магрудер, чтобы продемонстрировать, что и он способен принимать участие в подобной игре.

– Вы хорошо информированы.

– Такова моя работа, по крайней мере часть ее. Сэр, я не собираюсь решать, кто прав, а кто виноват. Спасение ваших людей из Ирана было, как принято говорить у нас дома, бизнесом, и все страны вынуждены заниматься подобными делами. Я всего лишь спрашиваю вас, что вы думаете об ОИР.

– По нашему мнению, Дарейи – самый опасный человек в мире.

Магрудер подумал о сегодняшнем утреннем совершенно секретном брифинге относительно переброски иранских войск в Ирак.

– Я согласен с вами, – кивнул он.

Израильтяне ему нравились. Так было не всегда. На протяжении многих лет армия Соединенных Штатов испытывала антипатию к еврейскому государству и всем его службам, главным образом из-за высокомерного отношения высших военных чинов этой маленькой страны. Однако силы обороны Израиля познали унижение в Ливане и научились уважать американцев, будучи наблюдателями во время войны в Персидском заливе. До этого они буквально месяцами твердили американским офицерам, что им нужны советы израильских специалистов, как вести войну в воздухе и затем как воевать на земле. Но внезапно все изменилось, и они начали вежливо спрашивать, нельзя ли посмотреть на некоторые американские планы, потому что есть кое-какие незначительные мысли, заслуживающие некоторого внимания.

Появление полка «буйволов» в Негевской пустыне изменило ситуацию еще больше. Трагедия, пережитая американцами во Вьетнаме, положила конец их высокомерию, и начался рост нового типа профессионализма. При Марионе Диггзе, первом командире заново рожденного 10-го мотомеханизированного полка американской армии, было преподано немало уроков, и при Магрудере, продолжившем эту традицию, израильские солдаты научились многому, подобно тому как научились американские войска в Форт-Ирвине. После первоначального периода ругани, едва не переходившей в рукопашную, возобладал здравый смысл. Даже Бенни Эйтан, командир 7-й израильской бронетанковой бригады, сумел оправиться после серии поражений и в конце учебного периода уже оказывал достойное сопротивление – исход последних двух «битв» оказался ничейным. Он поблагодарил американцев за преподанные уроки и пообещал, что на следующий год во время таких же учений его бригада задаст им жару. Центральный компьютер в местном здании «Звездных войн» рассчитал на основании сложной математической модели, что уровень боевой подготовки израильской армии за последние несколько лет возрос на целых сорок процентов, и теперь, когда у израильских офицеров снова появились основания для высокомерия, они демонстрировали обезоруживающую скромность и почти безжалостное стремление учиться, что характерно для по-настоящему высокопрофессиональных военных.

И вот теперь один из главных разведчиков Израиля уже не утверждал, что их армия в состоянии справиться с любой угрозой со стороны исламского мира. Это может заинтересовать Вашингтон, подумал Магрудер.

Небольшой реактивный самолет, якобы пропавший недавно над Средиземным морем, больше не мог вылетать за пределы страны. Даже его использование для транспортировки иракских генералов в Судан явилось ошибкой, но было вызвано необходимостью; пожалуй, он мог бы принять участие и еще в какой-нибудь тайной операции, но пока превратился в личный самолет Дарейи – у аятоллы было мало времени, а новая страна огромна. Не прошло и двух часов после проводов своих суннитских гостей, как он вернулся в Тегеран.

– Итак?

Бадрейн разложил на столе бумаги и объяснил технику маршрутов – города, время вылетов и прибытий. Дарейи окинул планы беглым взглядом. Хотя они показались ему излишне сложными, это не давало оснований для беспокойства. Он видел карты и раньше. Его гораздо больше интересовали разъяснения, сопровождающие документацию.

– Самым главным фактором является время, – начал Бадрейн. – Каждый посланец должен прибыть к месту назначения не позднее чем через тридцать часов после вылета. Вот этот, например, вылетает из Тегерана в шесть утра и прибывает в Нью-Йорк на следующие сутки в два часа ночи по тегеранскому времени, пробыв в пути двадцать часов. Там он отправится на торговую выставку – она проводится в центре Джейкоба Джавитса в Нью-Йорке, – которая остается открытой до десяти вечера. А этот вылетает в 2.55 утра и прибывает в пункт назначения – Лос-Анджелес – через двадцать три часа, вскоре после обеда по местному времени. Его торговая выставка открыта весь день. Этот посланец проведет в пути самое длительное время из всех, пролетит самое большое расстояние, и его «посылка» будет оставаться эффективной больше чем на восемьдесят пять процентов.

– Безопасность?

– Все подробно проинструктированы. Я выбрал сообразительных и образованных людей. От них требуется немного – проявить спокойствие и ничем не выделяться во время перелета. После этого им следует всего лишь быть осторожными. То, что все двадцать вылетают одновременно, несколько меня беспокоит, но таким был ваш приказ.

– Как относительно второй группы?

– Они отправляются через два дня таким же путем, – ответил Бадрейн. – Предстоящая им операция намного опаснее.

– Мне это известно. В группу подобраны надежные люди?

– Да, – кивнул Бадрейн, понимая, что суть вопроса заключается в том, не дураки ли они. – Меня беспокоит политическая опасность исхода операции.

– Почему? – Замечание Бадрейна не удивило Дарейи, но ему хотелось узнать причину.

– Очевидна вероятность того, что американцам удастся выяснить, кто их послал, несмотря на то что их документы превосходно подготовлены и приняты все обычные меры предосторожности. Нет, я имею в виду американский политический контекст. Когда с политическим деятелем происходит несчастье, это нередко вызывает волну сочувствия, и такое сочувствие может привести к политической поддержке.