Читать книгу - "Чему не бывать, тому не бывать - Анне Хольт"

Если бы только Бог позволил ей последовать за Фионой!

— Боже, помоги, — прошептала она в воздух. Но сердце продолжало упрямо биться под выпирающими ребрами.

Начинало темнеть, время приближалось к четырем. Был вечер понедельника, девятое февраля. Мужчина тридцати семи лет пытался взобраться на желтый строительный кран, который возвышался на двадцать метров над хаосом материалов и техники. Едва успев подняться над землей, мужчина почувствовал, как ледяной ветер пробирается под одежду. Слишком тонкие перчатки, а ведь приятель его предупреждал, что металл будет ледяной. Но он не решился надеть что-то потеплее: боялся, что сорвется, не ощущая пальцев.

Он лез недостаточно быстро, приятель был уже на полпути, но это понятно, он был моложе и в лучшей форме.

Вегард Крог пытался мыслить спокойно.

В сущности, он был не подготовлен к таким физическим нагрузкам. Он нехотя приближался к сорока годам, так и не получив того признания и тех отзывов, которых заслуживал. Самому ему казалось, что он пишет весьма доступно, но в то же время качественно и литературно. Рецензенты — в той степени, в которой работы Вегарда Крога вообще удостаивались большего, чем случайное упоминание в региональной газете его родного края, — были в общем и целом согласны между собой. У Вегарда Крога есть свой неповторимый голос, писали они, у него оригинальное, ироничное перо. Его называли талантливым. Сейчас он довольно хорошо известный писатель. Он повзрослел, у него есть что рассказать миру. Его талант уже расцвел, и он должен теперь занять в литературе свое место, стать человеком, с которым считаются. Дома, на доске для записок, висела статья из «Моргенбладет», рецензия на его третий роман. Не так чтоб уж очень объемная — всего два столбца, бумага истрепалась и пожелтела, провисев несколько лет в кухне, — зато в ней встречаются выражения «сильный», «полный жизни» и «временами технически блестящий».

Читатели, несмотря на все это, от него отвернулись.

Не думать. Лезть.

Надо было надеть комбинезон. Между свитером и поясом брюк оставалось неприкрытое место. Холод сосульками покалывал поясницу. Он попробовал засунуть майку в брюки одной рукой, это помогло только на пару секунд.

Ему предстояло испытание. Он сам не знал, откуда черпал энергию. Не думая о холоде, не заботясь о все увеличивающемся расстоянии до земли, не вспоминая об опасности для жизни этого проекта, который он твердо решил выполнить, он сосредоточился на том, чтобы ставить одну ногу над другой. Поднимать одну руку на верхнюю перекладину, пока вторая цепляется за нижнюю. Снова и снова. Двигаться в темпе. Использовать все ресурсы.

И вот он наверху.

Ветер был такой сильный, что кран ощутимо раскачивался. Он посмотрел вниз. Закрыл глаза.

— Не смотри вниз! — прокричал приятель. — Не смотри пока вниз, Вегард! Смотри на меня!

Веки прилипли к глазам. Он и хотел было смотреть, но не отваживался. Резко накатила слабость.

— Ты делал это раньше, — услышал он голос приятеля, теперь гораздо ближе. — И это возможно, конечно, ты сам прекрасно знаешь.

Рука схватила и сжала его предплечье.

— Все точно так же, как летом, — сказал голос. — Единственная разница — в погоде.

И в том, что это противозаконно, подумал Вегард Крог и попробовал вернуться мыслями в прошлое.

«Классовая борьба» оказалась тупиком, он отдал этой газете слишком много лет жизни. Может быть, потому, что ему, несмотря ни на что, разрешали там писать так, как он хотел. «Классовая борьба» не боялась иметь позицию: у газеты должна быть политическая позиция, и Вегарду Крогу разрешали неистовствовать столько, сколько ему заблагорассудится. Главное, как говорил редактор, чтобы агрессия была направлена в верное русло. Так как у «Классовой борьбы» и у Вегарда Крога были по большей части одинаковые представления о норвежской культурной жизни, он получил со стороны редакции полную поддержку. Он печатал в газете свои язвительные, хорошо написанные рецензии, яростные аналитические статьи и грубые, оскорбительные комментарии. Он продолжал в таком духе несколько лет, пока не осмотрелся вокруг, довольно утомленно, и не осознал, что практически никто не читает «Классовую борьбу».

На него никогда не подавали в суд.

Когда его взяли на работу на канал «ТВ2», он решил, что теперь все пойдет как нельзя лучше. Около года он был культовой фигурой для молодых мужчин, беспрестанно обвиняющих всё и вся во всех смертных грехах, знающих всю правду обо всем, включая то, как Норвегии нужно развиваться. Вегард Крог был одним из них, чуть постарше остальных, может быть, но совершенно точно одним из них. Сначала он стал известен как репортер в передаче «Молодежь мегаполиса», после — как хозяин четверговой темпераментной десятиминутной рубрики в программе «Абсолютное развлечение».

Потом, после многих потенциальных судебных исков, которые благодаря добродушному и всегда готовому извиниться директору канала так никогда и не достигли зала суда, его сняли с эфира. «ТВ2» не был готов и дальше потворствовать тому, что невежды называли «скоморошеством». Это вам не газета «Классовая борьба»! И проблема, если вдуматься, не в Вегарде Кроге, а в том, что «ТВ2» — это насквозь коммерческий канал самого худшего американского толка.

Наконец он решился посмотреть вниз.

— Ты ее видишь?! — крикнул приятель. — На оранжевом круге?!

Вегард Крог взглянул вниз. Ветер надул куртку, как воздушный шар, она превратилась в большой пузырь, мешавший ему смотреть.

— Давай начинать, — прошипел он.

— Мы должны пролезть чуть дальше по стреле крана, — прокричал приятель и ослабил свою хватку. — Ты сможешь?

Наконец он добрался до места и попробовал расслабиться. Махнуть рукой на холод. Забыть о высоте. Зафиксировать взгляд на книге внизу — почти невидимом прямоугольнике на большой оранжевой мишени. Из глаз катились слезы, он мысленно обвинил в этом ветер и попробовал почувствовать свою силу. Слева, на стопке кирпичей, стояла камера. Оператор надел капюшон. Вегард Крог предупреждающе поднял руку. Вспышка яркого света ослепила его, и ему понадобилось несколько секунд, чтобы опять сфокусировать взгляд на цели.

Карабины были надежно защелкнуты. Приятель проверил все в последний раз.

— Ну вот, — громко сказал он. — Можешь прыгать.

— А ты уверен в веревке?! — прокричал в ответ Вегард Крог.

— В каждом миллиметре, — ответил приятель. — Черт тебя возьми, я взвешивал тебя три раза, прежде чем выбрать веревку. Я только вчера измерил кран! Прыгай, в конце концов! Я замерзну насмерть!

Вегард Крог бросил последний взгляд на оператора. Капюшон с оторочкой из волчьего меха закрывал половину камеры. Камера смотрела вверх, на них двоих. Вдалеке послышался вой приближающейся сирены.

Вегард Крог взглянул на книгу, его последний сборник эссе, почти невидимое пятно на апельсиновой круглой плите.