Читать книгу - "Мое лицо первое - Татьяна Русуберг"

об аутистах, я почерпнула из фильма «Человек дождя». Хм, признаться, что-то общее у Дэвида с Рейнменом действительно было. Тот тоже почти не разговаривал и смотрел куда-то в пространство. Хотя Дэвид, конечно, не инвалид. Даже учиться мог бы на отлично, если бы преподы оставили попытки вытянуть из него хоть слово.

— Так типа или аутист? — решила я сразу прояснить все до конца.

Аня страдальчески нахмурилась, а Кэт закинула в рот вытащенную из кармана жвачку, предложив пару зеленых подушечек и нам.

— Тебе-то не все равно? — жуя, сказала она. — У него вроде что-то такое на «г». Страшная хрень, не лечится.

— Нет, лечится! — возразила Аня, снова округляя и без того выпученные по-коровьи глаза. — Зачем его тогда к психологу таскали? Или к психиатру… — Она снова нахмурилась.

— Да мамаша его просто с моста уронила! А на «г» у гомика геморрой! — заржал Тобиас, очевидно слышавший обрывок нашего разговора, и взгромоздился на подоконник рядом с Катриной. — Ну че, красавица, решила, с чем придешь на тусу?

Дома, в спокойствии своей комнаты, я залезла в Интернет и пошарила по сайтам, связанным с аутизмом. Как выяснилось, под этим термином скрывается целая куча различных психических расстройств — от тяжелых, как в фильме про Рейнмена, до довольно легких. Так они и называются: расстройства аутического спектра. Возможно, говоря про «г», Аня имела в виду синдром Аспергера? Тогда у Монстрика все не так уж плохо. Люди с этим заболеванием вообще часто бывают гениями. Вот, например, наше все — Ганс Христиан Андерсен. Или Эйнштейн. Ньютон. Моцарт. Билл Гейтс! Ну, уж насчет последнего я стопроцентно уверена: Билл Гейтс скорее из Монстрика вырастет, чем из таких дебилов, как Тобиас или Еппе.

Хм, может, спросить насчет аутизма у папы? Так, ненавязчиво. Типа нам на биологии задали реферат. Хотя вдруг папа тесно общается с биологичкой? Фиг знает, о чем они трындят у себя в учительской. Нет, лучше уж я как-нибудь сама. Путем анализа и наблюдений.

Вот, кстати! По моим наблюдениям, скоро к соседям будет идти неприлично поздно — как раз попаду на время ужина. А я запланировала сегодня передать Дэвиду распечатку и задание по инглишу. Ну и заодно сказать, что необязательно ему дома отсиживаться. Во-первых, буря уже отгремела, завтра стриптиз у пруда затмит другая новость. Да хотя бы приближающаяся вечеринка. А во-вторых, есть в классе люди, которые вовсе не на стороне буллеров. Ну, может, и не люди. Может, один человек. Но он же все-таки есть! И очень близко. Совсем рядом, можно сказать.

Зашибись! Я только что сходила к Винтермаркам. Но Дэвида так и не увидела. Зато тесно пообщалась с его старшим братом — по-моему, даже слишком тесно. Ну ладно, обо всем по порядку. Блин, пишу это, а буквы в дневнике так и скачут. Еще бы…

Как раз Эмиль открыл, когда я позвонила в дверь виллы Винтермарков, сжимая во вспотевшей руке листочек с планом презентации. Был парень в одних спортивных штанах и босиком. Он энергично растирал влажные волосы полотенцем — наверное, только что из душа вышел. Я чуть не зажмурилась от обилия мускулистой плоти на расстоянии вытянутой руки.

— О, соседка! Заходи, — просиял брат Монстрика, закидывая полотенце на широкие плечи и благоухая ментоловой свежестью.

Мой взгляд уткнулся в темные кустики волос под мышками, и я поспешно перевела глаза вглубь коридора. Блин, надеюсь, Эмиль не заметил, как я на него пялилась!

— Привет, а Дэвид дома? — от волнения я говорила так быстро, что слова наскакивали друг на друга. — Его сегодня в школе не было, вот я и принесла ему домашку. В смысле у нас общая презентация. В группе. Вот. — Я сунула Эмилю под нос уже основательно измятый листок.

— Воу, какая ты шустрая! — Парень сделал испуганные глаза, но тут же рассмеялся. — А мне это даже нравится. — Внезапно он шагнул вперед, почти коснувшись меня распаренным обнаженным торсом. — Придешь к Тобиасу на тусу?

— А… — у меня вдруг вылетело из головы, зачем я вообще туда приперлась, — разве девятый класс там будет?

— Обижаешь, Перчик. — Я вдруг поняла, почему меня раздражает улыбка Эмиля. В ней слишком много зубов. — Мы ж с Тобиасом в одной команде. Так ты придешь?

Блин, знала бы я, что он так прицепится!

— Меня зовут Чили, — поправила я Эмиля, подпустив в голос льда. — И я с Еппе, если что.

Сама бы никогда не подумала, что буду использовать этого идиота как прикрытие! Если честно, чем дальше, тем меньше мне хотелось идти на эту треклятую вечеринку.

— Еппе? — Густые ровные брови Эмиля взлетели к кромке темных волос. — Какой еще на фиг Еппе?

— Натуральный блондин, — заявила я, решительно сложив руки на груди, которую обшаривали Эмилевы зенки. — Так где там Дэвид? — Я качнулась в сторону и вытянула шею, пытаясь разглядеть, есть ли кто-то в гостиной, через ее открытую дверь.

— А Дэвид в подвале, — с готовностью сообщил один из близнецов, возникший в конце коридора, лепясь к дверному косяку. В руке он сжимал собранного из «лего» оранжево-черного трансформера.

А я и забыла, что у Монстрика комната в цокольном этаже.

— Спрысни на фиг, Лукас! — рявкнул обернувшийся на детский голос Эмиль.

— А я маме скажу, что ты снова лугаешься. — Из-за плеча мальчика показалась голова сестры, укоризненно качавшей крысиными хвостиками.

— Позови-ка мне Дэвида, Лукас, — улыбнулась я, старательно демонстрируя дружелюбие.

— Не-а, — близняшки синхронно покачали круглыми головами.

— К нему низя, — пояснил мальчик.

— Его запелли. — Девочка выставила перед собой руки и с гордостью показала мне накрашенные вкривь и вкось малиновым лаком ноготки. — Нлавится?

— Да сдрисните отсюда уже оба! — Эмиль замахнулся полотенцем и громко топнул, будто собирался погнаться за братом с сестрой.

Мелкие взвизгнули и бросились наутек.

— Достали уже, клопы, — проворчал парень, снова поворачиваясь ко мне.

— А что значит, — я поежилась в коридоре, который вдруг показался мне слишком тесным и темным, — Дэвида заперли?

Эмиль широко улыбнулся:

— Не заперли, а заперся. Мия не только «р» не выговаривает, но и в словах путается иногда. Говорят, — он понизил голос и подступил еще ближе, вынудив меня прижаться спиной к закрытой двери, — кто-то из ваших подшутил над ним вчера. Вот он и не хочет никого видеть.

Я не выдержала взгляда темных глаз и уставилась в стенку, на которой торчали какие-то рога, служившие вешалкой для ключей. В голове билась мысль: «Неужели Эмиль знает, что я там была?»

— Это… трудно назвать шуткой. — Я сглотнула. Пересохшее горло царапнуло. Казалось, я даже через одежду ощущала жар, идущий от груди и