Читать книгу - "Заколдованный участок - Алексей Слаповский"

Поэтому Клавдия-Анжела застыла в раздумье – и стояла так долго, Нестеров за это время успел дойти до клуба и уже стучал в дверь.

15

Стучал в дверь именно Нестеров.

Его впустили.

– Ну как? – спросил он.

– Всё так же.

– Ваше мнение, коллега? – поинтересовался Нестеров, увидев Вадика.

Тот решил, что в этом обращении заключена ирония, и защитился сугубой серьезностью и деловитостью.

– Я по другой специальности. Думаю, надо везти в больницу.

– А с зарплатой как быть? – воскликнул Юлюкин. Андрея Ильича заботило другое (хотя и зарплата заботила).

– Тут еще есть надежда, что очнется, – сказал он, – а в больницу попадешь... Знаем мы наши больницы! Пробуйте еще, Александр Юрьевич.

– Попытаюсь. Кстати, Андрей Ильич, покупку дома и участка у вас надо оформлять?

– Какого дома? Какого участка?

– Я хочу купить у вашей продавщицы, она уезжает.

– Кто уезжает? Клавдия? С каких это пор?

Нестеров пожал плечами.

– Ничего не понимаю. Ладно. Это потом. Действуйте.

Нестеров начал действовать.

Он встал напротив Льва Ильича и молча смотрел на него в упор. То ли от духоты, то ли от напряжения он весь взмок.

Но и по лицу Льва Ильича обильно тек пот. Глаза при этом были широко открыты и не мигали. Казалось, он играет в переглядки с Нестеровым.

Андрей Ильич прошептал:

– Он потеет – это хорошо?

– Не знаю, – сказал Вадик.

– Конечно, хорошо, – решил Юлюкин. – Плохо было бы, если бы захолодел.

– Отойти всем!.. – приказал вдруг Нестеров. – Или нет... Постойте здесь. Я сейчас.

И он стремительно ушел за кулисы.

– Куда это он? – растерялся Юлюкин.

– У человека свои методы... – с сомнением ответил Вадик.

А Нестеров за кулисами, закрыв глаза, тихо шептал:

– Всё в порядке. Всё отлично. Я всё могу и всё умею. Главное – держать себя в руках. В руках. Руки теплые и тяжелые. Тяжелые и теплые, трудно поднять... Очень трудно. Тяжелые и теплые руки. Правая рука становится совсем горячей. Поднимается. Ощущение покоя и равновесия...

Он поднял руку, поднес ладонь ко лбу – рука оказалась холодная и влажная. Ударив кулаком по стене, он постоял еще немного и вернулся.

– Извините... Придется отложить до утра.

– А нам что делать? – спросил Андрей Ильич. – Сейчас народ соберется у администрации, потом пойдет нас искать – и найдет! И что будет?

– Есть план! – сообразил Юлюкин. – Надо Льва Ильича спрятать вон там, за сценой. И сказать, что у него обострение язвы и он уехал в город на день-другой. Болезнь у человека, это они поймут.

– Тогда, может, и это поймут? – указал Вадик на Льва Ильича, имея в виду его состояние.

– Это не поймут, – со знанием дела сказал Юлюкин. – Увидят, скажут: живой, дышит, здесь присутствует – пусть выдает как хочет. Или заставят нас выдавать. Народ у нас иногда очень твердый...

Решили последовать его совету. Подняли Льва Ильича, довольно тяжелого, надо сказать, и, осторожно кантуя, потащили за кулисы. Там усадили в кресло.

– В окна могут увидеть, – указал Юлюкин на два больших окна, лишенные штор.

– Закрыть, – предложил Вадик и принес скатерть.

– На два окна не хватит, на одно – и то до половины. А больше ничего нет.

– Его закрыть, – уточнил Вадик.

Что ж, накрыли Льва Ильича. В таком виде он стал очень похож на памятник накануне торжественного явления публике.

Андрей Ильич распорядился:

– Дежурим по очереди: сначала Юлюкин, потом я, потом Вадик. Мне хоть немного сейчас поспать надо.

– Я тоже могу, – предложил Нестеров.

– Вам необходимо набраться сил, – отказался Андрей Ильич.

Отставив Юлюкина на дежурстве, они по одному расходились из клуба.

Но Нестеров успел издали расслышать, как Андрея Ильича кто-то всё же перехватил.

– Эй, начальство, почему администрация весь день закрыта? Зарплата где?

– Имей совесть, Лев Ильич заболел, в район уехал! Завтра будет. Или послезавтра...

– А машина-то его тут!

– Его на скорой увезли!

Нестеров отправился к Клавдии-Анжеле.

16

Он отправился к Клавдии-Анжеле, а мы заглянем к Мурзину, анисовскому электрику, который сидит в своем саду с другом Куропатовым и обсуждает текущие события, в том числе Нестерова.

– Подействовало вчера на тебя? – спросил Куропатов. – У меня что-то такое было, только я не понял что.

– А на меня – ноль! Я непрошибаемый! Это Верка моя, дурочка, в прошлый раз надеялась: пусть, говорит, он мне этот... ну, на ногах у женщин бывает... Целлюлоз, что ли... Ну не важно. Пусть, говорит, уберет он мне это.

– Убрал?

– Ага, жди! В голове он у нее что-то убрал. Там и так негусто было, а наступил полный вакуум. И сбежала в результате. Я, Миша, считаю, что внедрение в психику – очень опасная вещь. Между прочим, Советский Союз какую войну проиграл?

– Холодную.

– Психологическую, Миша! Не выдержал внедрения в мозги западной пропаганды! Так что ты к себе прислушайся, что у тебя внутри происходит.

– Да ничего не происходит, – махнул рукой Куропатов. – С ним самим что-то произошло, взял и упал!

– Я тебе и говорю: психика! Опасная вещь!

Куропатов глянул на улицу и согласился:

– Это точно.

Но имел он в виду не слова Мурзина, хоть и с ними был согласен. Под психикой он подразумевал приближавшегося к саду Володьку Стасова.

– Конкурент твой идет, – предупредил он Мурзина.

– Кто это?

– Володька Стасов.

Мурзин рассмеялся:

– Какой это конкурент? Пацан он еще. Мурзин в этом селе, говорю тебе без ложной скромности, вне конкуренции!

Володька вперся в сад без всякого уважения. И тут же начал кричать:

– Что, договорился с экстрасенсом, да? Сколько заплатил? Я спрашиваю!

– Ты бы не орал, Володь, – посоветовал Куропатов как старший товарищ.

– А ты шел бы домой! – грубо ответил Володька.

– Яйца курицу не учат! – резонно возразил Куропатов.

– Ну, будешь свидетелем! – и Володька опасно приблизился к Мурзину. Тот вскочил на ноги.

– Учти, я не против! Но ты объясни сначала! О чем я договаривался, с каким экстрасенсом?