Читать книгу - "Вся правда о Муллинерах (сборник) - Пэлем Грэнвилл Вудхауз"

человек содрогнулся, однако дух изысканной вежливости, столь характерный для более молодой части английской интеллигенции, его не подвел. Он не ударил говорившего графином по темени, но ответил с кроткой любезностью:

— Чудесно.

— Милая девушка.

— Весьма.

— Замечательный характер.

— Совершенно верно.

— И такая разумная.

— Вот именно.

— Прямая противоположность стриженым молодым курильщицам, от которых в наши дни прохода нет.

— Абсолютно.

— Утром мне пришлось разобраться с одной из таких, — сказал дядя Джозеф, сурово хмурясь над рюмкой с портвейном. По профессии сэр Джозеф Морсби был столичным полицейским судьей. — Задержана за превышение скорости. Такое вот у них представление о жизни.

— Ну, девушки — это ведь девушки, — возразил Роланд.

— Вовсе нет! Во всяком случае, пока я председательствую в полицейском суде на Бошер-стрит, у них ничего не выйдет, — категорически объявил его дядя. — Если только они не горят желанием платить пять фунтов штрафа и лишаться на время водительских прав. — Он задумчиво вздохнул. — Послушай, Роланд, — сказал он, будто осененный внезапной мыслью, — какого черта ты не женишься на Люси?

— Ну-у, дядя…

— У тебя есть кое-какие деньги, у нее есть кое-какие деньги. Идеально! Кроме того, тебе необходим кто-то, кто будет о тебе заботиться.

— Вы как будто намекаете, — обронил Роланд, холодно подняв брови, — что я сам о себе позаботиться не способен.

— Вот именно, и без всяких намеков. Ты же, черт побери, не способен, судя по всему, даже переодеться к обеду, не измазав в грязи манишку.

Желанный случай долго заставил себя ждать, но он не мог бы выбрать более подходящий момент.

— Если вы действительно хотите знать, дядя Джозеф, каким образом эта грязь попала на мою манишку, — произнес Роланд с невозмутимым достоинством, — так попала она туда, пока я спасал жизнь человеку.

— Э? Что? Как?

— Когда я шел сюда через Гросвенор-сквер, какой-то прохожий поскользнулся на тротуаре. Лил, знаете ли, дождь, и я…

— Ты пришел сюда пешком?

— Да. И когда я подходил к углу Дьюк-стрит…

— Шел сюда пешком под дождем? Сам видишь. Люси никогда не позволила бы тебе допустить подобную глупость.

— Дождь начался, когда я был уже в дороге.

— Люси ни за что не позволила бы тебе выйти из дома.

— Вам интересно узнать мою историю, дядя? — сухо сказал Роланд. — Или пойдем наверх?

— А? Разумеется, мой мальчик, разумеется. Очень, очень интересно. Хочу услышать решительно все с начала до конца. Ты говоришь, был дождь и прохожий соскользнул с тротуара. А затем, я полагаю, автомобиль, такси или еще какой-то вид транспорта внезапно появился на большой скорости, и ты оттащил упавшего в сторону. Да-да, продолжай, мой мальчик.

— То есть как — продолжай? — угрюмо сказал Роланд. Он ощущал то же, что ощущает оратор, когда председатель, представляя его собранию, экспроприирует ударные места речи, которую он готовился произнести, и вставляет их в собственное вступительное слово. — Больше ничего не было.

— Ну, а кто он? Он попросил тебя назвать имя и адрес?

— Попросил.

— Отлично! Некий молодой человек совершил примерно такой же поступок, а спасенный оказался миллионером и завещал ему все свое состояние. Помнится, я где-то про это читал.

— В «Семейном геральде», я полагаю?

— А этот твой походил на миллионера?

— Не походил. Он походил на того, кем и был, — на владельца лавочки в Севен-Дайлс, торгующей певчими птичками и змеями.

— А! — сказал сэр Джозеф, несколько обескураженный. — Ну, я обязательно расскажу об этом Люси, — продолжал он, просияв. — Она так взволнуется. Поступок, который непременно понравится девушке с таким добрым сердцем. Послушай, Роланд, почему ты не женишься на Люси?

Роланд принял мгновенное решение. Он вовсе не жаждал делиться самым сокровенным с этим настырным старым мухомором, но не видел иного способа укротить его. Допив портвейн, он отчеканил:

— Дядя Джозеф, я люблю другую.

— А? Это еще что? Кого?

— Разумеется, это строго между нами.

— Разумеется.

— Ее фамилия Уикхем. Полагаю, вам известна ее семья. Хертфордширские Уикхемы.

— Хертфордширские Уикхемы! — Дядя Джозеф фыркнул с необычайной энергией. — Бошерстритские Уикхемы, хочешь ты сказать! И если это Роберта Уикхем, рыжая нахалка, которую следовало бы отшлепать и отправить спать без ужина, то это девчонка, которую я утром оштрафовал.

— Вы ее оштрафовали! — ахнул Роланд.

— На пять фунтов, — самодовольно ответил его дядя. — Жалею, что не мог вкатить ей пять лет. Угроза общественной безопасности. Да как вообще ты мог познакомиться с подобной девицей?

— На танцах. Я мельком упомянул, что пользуюсь некоторой известностью как литературный критик, а она сообщила мне, что ее мать пишет романы. Вскоре после этого мне прислали на рецензию одну из книг леди Уикхем, и… э… благожелательный тон рецензии, видимо, был ей приятен. — Голос Роланда слегка дрогнул, и он покраснел. Только он один знал, чего ему стоило хвалить эту жуткую книгу. — Она пригласила меня в Скелдингс, их фамильный дом в Хертфордшире, на эту субботу, то есть завтра.

— Пошли ей телеграмму.

— О чем?

— Что ты не можешь приехать.

— Но я еду! — Хорошенькое дело, если литератор, продавший свою критическую душу, не получит положенную награду за подобное преступление. — Ни за что не откажусь от такого случая!

— Не будь дураком, мой мальчик, — сказал сэр Джозеф. — Я знаю тебя с пеленок — знаю лучше, чем ты сам себя знаешь, и говорю тебе без обиняков, что молодому человеку вроде тебя чистейшее безумие мечтать о браке с девицей вроде нее. Она мчалась со скоростью сорока миль в час по самой середке Пиккадилли. Полицейский неопровержимо это доказал. Ты тихий и благоразумный малый, и тебе следует жениться на тихой благоразумной девушке. Ты, я бы сказал, кролик.

— Кролик!