Читать книгу - "Красный нуар Голливуда. Часть II. Война Голливуда - Михаил Трофименков"

В Голливуде так мало писателей — большинство ушло в армию, — что там заключают долгосрочные контракты с любым, кто способен грамотно написать хоть одну фразу по-английски. — Variety, 1943.

Красных на Бродвее оставалось все меньше.

Скляр дебютировал в Голливуде «Городом без мужчин» (1943) — фильмом о женщинах, которые снимают жилье поблизости от тюрьмы, где мотают срок их мужья. Мальц адаптировал роман Грэма Грина о наемном убийце («Оружие для найма», реж. Фрэнк Таттл, 1942), впервые выведя на авансцену криминального жанра киллера — «шестерка», отиравшаяся прежде на заднем плане, выросла в полноценного героя. Более того — в посланца рока, излучающего метафизическую жуть. Вместе с Мальцем в Голливуд переехала его жена Маргарет Ларкин — поэтесса, бард, ветеран профсоюзных боев: это она сочинила титры к «Забастовке текстильщиков в Пассаике» (1926).

В 1943-м к ним присоединился коммунист Джон Берри, игравший в «Меркурии» с первого его дня. Уэллс называл его своим «духовным сыном» и, приступив к «Кейну», оставил театр на его попечение. Берри с горьким удовольствием вспоминал, как Уэллс будил его среди ночи, чтобы отправить на поиски чего-то срочно потребовавшегося — например американского флага. Если поиски не увенчивались успехом, Уэллс рокотал: «Неужели и ты предал меня?!»

В 1943-м звонок представителя Warners раздался в нью-йоркской квартире Бесси, едва сводившего концы с концами. Он вообще не был драматургом, а к театру — не считая опыта критика — имел только то отношение, что в юности неудачно выступил в агитпроповском спектакле в роли куклуксклановца. Еще до Испании он пытался пробиться в кино. Кайл Крайтон «одолжил» ему агента: тот разослал на студии новеллы Бесси и получил отказ. «Он высоколобый. Нам такие бесполезны».

Его «Людей в бою» (1939) горячо лоббировал Хемингуэй. Книгу признали лучшим рассказом о войне в Испании, New York Times удостоила ее беспрецедентной полосной рецензии. Но книге фатально не повезло: она вышла в первую неделю сентября 1939-го. Людей слишком тревожила разразившаяся война, чтобы читать о войне, уже закончившейся. А после пакта «сталинисту» Бесси оставалось лишь писать рецензии для коммунистической прессы: в респектабельные издания дорога была заказана.

Понятно, почему Бесси бросил трубку, приняв звонок за злой розыгрыш: агент, к счастью, проявил настойчивость. Понятно, почему, когда продюсер Джерри Уолд с ходу заказал адаптацию пьесы о хорошо знакомом Бесси бруклинском порте, тот сказал ему, что он бредит. (В 1936-м Бесси как профсоюзный репортер участвовал в забастовке моряков, а его первая жена организовала столовую для стачечников.)

«Что нам требуется, — сказал Уолд, а он всегда стрекотал, как пишущая машинка, — так это грандиозное разоблачение того, что там происходит, а кому мы наступим на пятки — меня не волнует».

«Я люблю делать картины на актуальные темы, — продолжал он. — Актуальные, но не типичные. У них там есть дерьмовый реакционный союз — Международная ассоциация докеров, а сейчас война, и сторонники „оси“ нередко устраивают саботажи ‹…› мы хотим помочь с этим покончить. Есть все основания думать, что владельцы судов и гангстеры-заправилы Ассоциации связаны между собой, да еще и с Министерством торгового флота… Это не какой-нибудь честный союз вроде нашего здесь, которым руководит Гарри Бриджес».

Мои волосы (те, что у меня еще тогда оставались) стали дыбом, и я все время твердил про себя: ведь это говорит голливудский продюсер — представитель гигантской капиталистической монополии, которую ты последние четыре года так яростно громил на страницах New Masses!