Читать книгу - "Жы-Шы - Сергей Четверухин"

– Закон и порядок!

– Вот если бы я в тот момент в руки себя не взял, кто знает, где бы сейчас оказалась ее певческая карьера. Страшно было! Когда этого подполковника за рукав потрогал, – он слов в тот момент вообще не слышал, – чуть по морде от него не схлопотал! Но – кое-как, слово за слово, начали мы с ним относительно цивилизованный переговорный процесс… Результатом которого стала… двушка. За моральный ущерб.

– Че-то много…

– Это – иллюзия. Он пятерку просил. И формально мог нас привлечь. Нападение на представителя власти при исполнении им служебных обязанностей. При свидетелях. Короче, я позвонил Гвидо, рассказал ему об инциденте, он попросил доторговаться до трехи, но я перевыполнил план. Еле ноги унесли из этого Сургута. Там ведь еще публика осталась недовольна. Белка была явно не в состоянии продолжать… А народ не расходился, – кричали, свистели! Я с подполковником вопрос уладил, пошел Белку откачивать. Она в гримерке заперлась и никого к себе не пускала. Говорил-говорил-говорил ей что-то… про ответственность перед зрителем, про то, что если она сейчас полторы тысячи фанатов предаст, то что стоит тогда ее заступничество за одного! А сам, конечно, думал про возврат денег за билеты… Мы бы тогда крепко попали!

– Уговорил?

– Знал бы ты, чего мне это стоило! Через час после стычки с подполковником – прикинь, народ не расходился! – она вышла и без единого слова, как робот отпела программу до конца… В общем, больше мы в Сургут не ездили…

– А про парня не узнавал?

– Про какого парня?

– Про белобрысого, из-за которого все началось. Которого менты долбили у сцены. За что они его, кстати?

– Да кто их знает. Может, беспредельничали, а может, он сам напросился… Фанаты иногда такое вытворят! Любые менты покажутся ангелами, с крыльями-погонами! Через пару месяцев после того случая в Сургуте – уже началось лето – мы играли в Туапсе, и один поклонник из публики прорвался на сцену. Нормальная ситуация в любой европейской стране. Только там сцену охраняют обученные секьюрити, а не менты или ЧОПовцы, как у нас. Они умеют погасить ситуацию, защитив артиста и не причинив вреда фанату. А тогда, в Туапсе, пьяный отдыхающий каким-то слаломом обскакал всех охранников, запрыгнул на сцену с бутылкой шампанского и принялся поливать Белку шипучим напитком. Уверен, ничего дурного у него в мыслях не было – обычное проявление чувств, залакированное алкоголем. Но микрофон заискрил, Белка чудом не поймала электрический разряд… С ней случилась истерика, в тот раз она убежала за кулисы и больше не вернулась на сцену… А фаната охранники тупо избили, там же, оттащив за кулисы… Такой вот шоу-бизнес!

– И ты не разрулил?

– Я похож на старика Хоттабыча?! Извини, дружище, при всех своих талантах я не смогу остановить войну в Ираке, не смогу заставить мир отказаться от нефти и перейти на экологическое топливо, не смогу остановить разрушение Москвы и превращение ее в бесчеловечный город, малопригодный для жизни… Я не смогу заставить издательства прекратить печатать гламурную шнягу миллионными тиражами, не смогу остановить политиков, не смогу остановить террористов, которых финансируют и провоцируют политики… Мне никогда не побороть смертельные болезни на планете и не увеличить поголовье уссурийских тигров, – Фура горячится, краснеет, вскакивает с кресла и – что за неожиданная метаморфоза – начинает напоминать Гвидо в состоянии раздраженности, каким я увидел его в Жуковке. Он скачет по президентской ложе, почти как один из тех бойких балерунов, что в это же время скачет по сцене Кремлевского дворца, – как я мог все это остановить?! Как я вообще мог влиять на все эти форсмажоры, если она сама, она сама… – Фура осекается и замолкает.

– Что ты сказал? «Она сама…»? Так ты знал? Ну? Что ты молчишь? Я знаю! Я знаю об этом! Знаю, что она сама провоцировала все эти ситуации! Ты тоже знал?!

Фура тяжело падает обратно в кресло.

– Конечно, знал… А как ты думаешь? Легко что-то скрыть, когда из семи дней в неделю три-четыре вы проводите вместе, расставаясь только на сон? – в его голосе звучит горечь, но мне непонятна ее причина, – не скажу, что сразу обо всем догадался… Она умеет маскироваться!

– Когда ты понял?

– Мы начали ездить с февраля… а догадался я… м-м-м… в конце марта… в Самаре, на пресс-конференции в клубе «Звезда», где мы тогда выступали. Знаешь, обычно ей хватало журналистских провокаций, всегда кто-нибудь задавал бестактный вопрос, она соответственно реагировала и – готова стычка! А тогда в Самаре… возможно, журналисты прознали о ее вспыльчивости и побаивались, а может, люди там деликатные по природе… не знаю… но за всю пресс-конференцию – ни одной двусмысленной фразы, никаких намеков, никаких подколок – не к чему прицепиться! И тогда она на вполне невинный вопрос девочки, которая выглядела моложе ее, – что-то там о планах творческих – спустила с цепи всех своих демонов! Сначала стервозно поинтересовалась, не могла ли та придумать вопрос еще банальнее, а потом вообще на ровном месте обрушилась на ее дреды, дескать, что за пошлость жить не на Ямайке, а в Самаре и косить при этом под растаманку! Закончила тем, что в журналисты берут кого попало, с вокзалов и подворотен! Девочка даже расплакалась. И тут вдруг до меня дошло, что Белка сама хочет крови, ей, как настоящему вампиру, не успокоиться без этого! Смотрел фильм «Я люблю неприятности» с Джулией Робертс?

– Не-а…

– Фильм как фильм – ничего особенного, кроме названия. Вот оно для меня объясняет поведение Белки. Такой трабловампиризм! Ей больше воздуха нужны были все эти эксцессы! Других объяснений у меня нет! Потому что один разбитый телевизор в гостиничном номере – еще куда ни шло… девочка начиталась книжек про подвиги поп-звезд, сама внезапно хлебнула славы, гастрольной жизни и решила попробовать, чтобы потом внукам рассказывать… Но – регулярную порчу гостиничного имущества, прожженные сигаретами кресла, испачканные месячными полотенца, телевизор – на полную громкость всю ночь, выходы в конференц-зал в одних трусиках… По-сто-ян-но! Как это понять?… Это – мания! Я уверен, что и колки у гитар тогда в Саратове она перекрутила! И Палыча невинного подставила… А с журналистами…

– Что с журналистами?

– Да они ненавидели друг друга! Цапались на каждом интервью! Я не припомню ни одной пресс-конференции, во время которой она не плеснула бы в кого-нибудь из журналюг водой из стакана… А про райдер я вообще молчу! Она цеплялась к каждой мелочи! Если яблоки в гримерке были зеленые, а не желтые – скандал! Виноград красный, с косточками – скандал! Вода Эвиан, а не Перье – скандал! Зеркало на пять сантиметров меньше заявленного – истерика! Хлеб в бутербродах чуть толще нарезан – концерт под угрозой срыва! И с каждой поездкой ее райдер увеличивался! Она требовала все больше! Перелет – только первым классом, к трапу – шестидверный лимузин, в отеле – пентхаус, продукты в гримерку перед концертом требовались все более экзотичные! Да она вела себя просто как бешеная стерва!

– Это она от Славы подхватила…

– Не знаю, что она там от него могла подхватить, они ведь не общались в то время. И Славка гораздо скромнее стал… Может, из-за неразделенной любви? Не знаю… С ним Ваня Петровский в качестве роуди ездил, а мы с Ванькой старинные друганы, все-таки в одной конторе, у Гвидо работали до поры… И Вано в тот период мне странные вещи рассказывал про Славу. Если одним словом, то – по фигу ему все стало! Человек с репутацией самого капризного рок-героя, по словам Петровского, мог сесть в аэропорту в обычную «Газель», которую оборзевшие организаторы подгоняли вместо заявленного в райдере «автомобиля представительского класса»! Он мог бросить вещи в самом ординарном сингле и даже не поинтересоваться, где джакузи? В гримерке совсем перестал обращать внимание на алкоголь, не требовал, как раньше, разной дури у местных промоутеров… Хотя употреблять не перестал… Но его будто подменили! Он стал сам сочинять песни, толкал на сцене длинные проповеди за любовь и что-то там про внутреннюю экосистему…