Читать книгу - "Гиви и Шендерович - Мария Галина"

Так, посредством ума своего и хитрости, и могущества, и по совету Азаила Сулейман завладел червем Шамир. И обтесывал Шамир строевой камень для Храма и Дома Сулейманова, а хранил его Сулейман по совету Азаила завернутым в шерстяную вату в свинцовом сосуде, наполненном ячменными отрубями.

А петух Бар, когда увидел, что не сдержал клятвы своей, и нарушил присягу духу морскому, и не может возвратить червя Шамир, пошел и удавился.

И вырос Храм Сулеймана, где были окна с откосами, и деревья из чистого золота, и розовый мрамор, просвечивающий на солнце, и кедр ливанский, и яспис, и открытые залы, и потаенные чертоги… и говорят, что не было при его постройке поломано ни топора, ни заступа, ни какого другого орудия — ибо строился он без их посредства. А еще говорят, пока строился сей храм, никто в земле иудейской не заболел и не умер. А еще говорят, что свет лился в окна с откосами не снаружи, но изнутри, и освещал весь Израиль, ибо был то свет Божественный…

И прослыл Сулейман самым мудрым под небом и на земле, и служили ему духи морские, и саламандры огненные, и силы земли, и червь Шамир, и сам Азаил ходил у него в помощниках. И постигал он сокровенное, и проведывал тайны глубины беспредельной. Имя его гремело среди властелинов, среди мудрых — подвиги его. И к нему, праведному и чистому, посылали сыновей и дочерей своих в слуги и служанки и вельможи, и цари земные…

И самые прекрасные женщины мира были наложницами в гареме его. И сама царица Савская из града-Китора, где деревья посажены еще в первые дни творения и орошение получают от вод Едемских; где серебро, что мусор, валяется на улицах, прибыла почтить его — со всеми своими сокровищами и со слугами, и со служанками красоты небесной. А фараон Писебханин дал ему в жены дщерь свою Бифию со всяческим приданым, в числе которого был постельный полог, усыпанный самоцветными камнями так, что изнутри напоминал он ночное небо, а в придачу к тому восемьдесят дев из страны Едомской, черных как ночь, тяжелогрудых, с розовыми ладонями, искусных в пении и девяносто дев из страны Ефебской, смуглых, как закат и гибких, как лоза, высокогрудых, с ладонями крашеными хной, искусных в пляске. А всего жен было у Сулеймана девяносто девять, а наложниц без числа, и все они сверкали, точно звезды в ночи, и радовали пеньем и музыкой, и любовными утехами, и Сулейман днем судил со своего престола, а ночью ублажал себя в гареме и дни текли как лунные месяцы, а лунные месяцы, как годы, но Азаил все лелеял свою месть, и, наконец, придумал, как отомстить Сулейману.

Предстал он пред Сулейманом (а пока строился храм, Сулейман держал его при себе) и рек:

— Мудрый ты царь, и хитрый, а все ж не все тебе ведомо. Хочешь, покажу тебе то, чего ты никогда не видел?

— Нет такого, — отвечал Сулейман.

— А все ж есть!

— Покажи!

Простер руку свою Азаил к стране Тевель — и пред Сулейманом появился человек с двумя головами и двумя парами глаз. И объял Сулеймана страх, однако ж он не подал виду и сказал:

«Благословен Господь, Царь вселенной, давший мне дожить и досуществовать до сего времени! Слышал я от Ахитофеля, что где-то там, под нами люди живут, однако ж не верил! Ведь глубина земли нашей — пятьсот лет пути, да между той землей и этой землей тоже пятьсот лет пути!»

Однако ж, рек Азаил, вот он!

Стал тогда Сулейман расспрашивать того человека.

— Какого ты роду-племени?

— Из рода Адамова я, — отвечал двуглавый человек, — из потомков Каиновых!

— Где обитаете вы?

— В стране Тевель.

— Есть ли у вас солнце и луна?

— Есть.

— С которой стороны восходит у вас солнце и куда заходит оно?

— Восходит с Запада и заходит на Востоке.

— Чем занимаетесь вы?

— Пашем, сеем и жнем, стада пасем…

— Молитесь ли вы?

— Да.

— Какова же молитва ваша?

— Как многочисленны и благословенны дела твои, Господи! Все премудро содеяно тобою!

— Ничем вы не отличаетесь от нас, похоже, — сказал тогда Сулейман, — кроме, разве что, вида. А раз так, то не могу я удерживать тебя силой. Хочешь, верну тебя в страну твою?

— Нет у меня большего желания, о, царь!

Вызвал тогда Сулейман Азаила и говорит:

— Отведи его обратно, человека этого.

— Не в моих то силах, — отвечает Азаил, а сам донельзя доволен, ибо близится час его мести.

Заплакал двуглавый человек. Сразу из четырех глаз пролил он потоки слез.

Говорит тогда Сулейман Бенаю, сыну Иегодиады:

— Вечно так с этим Азаилом. Ибо нет ничего, что он, начав, смог бы завершить достойно. Видно, постоянство не в природе бесов. Ступай, друг мой, устрой этого несчастного так, чтобы ему было хорошо и не тосковал он об утраченной родине.

Тогда Беная, сын Иегодиады, велел отворить сокровищницу и выдать двухголовому человеку шестьдесят сиклей серебра, и выделить ему участок земли с виноградником и колодцем, и масличной рощей, и тот потосковал-потосковал, а потом поселился там, и построил дом, и занялся землепашеством, и стал под покровительством Сулеймана одним из богатейших людей на свете, обжился, а потом взял себе и жену, ибо, хотя и был он двухголовый, но чтил Господа и жил праведно, и народил он семерых сыновей, а потом взял и умер…

И оставил он семерых сыновей. И шестеро из них были вида обыкновенного, а седьмой же уродился в отца — о двух головах и о двух парах глаз. И видя то, Азаил потирал руки и хихикал, ибо близился час его мести.

И возник спор меж наследниками того пришельца из страны Тевель. Шестеро из них говорят:

— Нас семеро братьев, следовательно и наследство должно быть поделено на семь равных частей.

Седьмой же говорит:

— Не семеро нас, а восьмеро, ибо считают по головам да по ртам. А раз так, то я имею право на две доли в наследстве!

— Не иначе как Сулейман рассудит нас, — говорят тогда братья.

Вот, пришли они во дворец к Сулейману, и сказали:

— Государь наш, то-то и то-то, семеро нас, а брат наш двуглавый говорит, мол, восьмеро! Как наследство делить?

Сидит Сулейман в диване и Азаил тут как тут.

— Как рассудить их, о, подданные? — спрашивает царь?

— Не знаем, — отвечают они, — и не ведаем. Ибо не под силу нам такое.