Читать книгу - "Сонные глазки и пижама в лягушечку - Том Роббинс"

Вначале было одно. А потом одно привело к другому.

Незыблемая правдивость этой сокращенной версии первой главы Книги Бытия получает очередное подтверждение в маленьком салоне «порше», который ни вам, ни большинству людей, ни даже немецким инженерам – никому не пришло бы в голову назвать местом, пригодным для полномасштабного полового акта. И тем не менее. Вы стянули свитер, чтобы вытереть ему голову, он запустил татуированную руку вам под юбку, окна своевременно запотели – в общем, одно привело к другому.

Над этой загадкой вы будете мучиться до конца своих дней: как могли два взрослых человека в такой чудовищной тесноте… Однако умудрились. Причем не кое-как, а страстно, нежно и продолжительно. Белый пони, храпя и брыкаясь, забежал на вершину холма – сначала рысью, потом галопом – и не сбавляя шаги понесся дальше, до лужайки перед вашим крыльцом, а потом несколько раз поднялся на дыбы, лег на спину и начал лениво кататься в спелом клевере. (Кью-Джо права: все предыдущие оргазмы были ложной тревогой, искусственным сыром, фонограммой и плацебо.) Конденсат на стеклах создает ощущение защищенности, однако это ложная защищенность: на пике вашего слияния «порше» качался так яростно, что вся округа – слава богу, полиция уехала, – в конце концов поняла: в маленькой спортивной машине происходит нечто непотребное; а бедный Андрэ, наверное, подумал, что его спустили с Ниагарского водопада в железной бочке.

– Почему ты смеешься, Гвендолин?

– Да так, ерунда…

Зачем портить приятную постсексуальную задумчивость рассказом о находящейся на борту обезьяне? Даже отдав мужчине тело, девушка должна сохранить какие-то секреты.

Вы прижимаетесь к нему. И мечтательно урчите:

– Ларри…

– Да?

– Расскажи мне про старые добрые времена. Расскажи про восьмидесятые.

Он вздыхает:

– Ах, жабенок.

А чего он хотел? Давно пора понять, вы не из тех, кто спрашивает партнера: «Тебе тоже понравилось?» Он снова вздыхает. Вы тоже вздыхаете:

– Что ж. Не хочешь рассказывать о пароходе, который уже уплыл? Тогда расскажи о том, на который я еще могу успеть.

– Ну, есть много разных пароходов. Один называется «Природа», другой «Секс». Есть еще «Искусство», «Наркотики»… Они покачиваются почти у каждого причала, заходи и плыви – через социальные водовороты, через штили депрессий и бюрократические мели. Лучшие из пароходов могут даже преодолеть приливы посредственности.

Да, прогулка на пароходе «Секс» оказалась приятнее, чем можно было предположить. Но сейчас вы снова на берегу, разминаете ножки, и ни искусство, ни наркотики никогда не были реальной альтернативой. Вы снимаете трусики с рычага передач. Чтобы их натянуть, нужно быть очень хорошим акробатом. Удивительно, что их так легко удалось снять. Приведя себя в относительный порядок, вы долго, пристально смотрите Даймонду в глаза. А потом выкладываете все начистоту. Рассказываете ему про задумку с игрой на фьючерсах.

– Как ты можешь представить, – заключаете вы, – у меня даже близко не наберется того минимума, который необходим для покупки серьезного количества малодоходных ценных бумаг. Но ты сам вчера предложил (неужели и вправду вчера?), что это препятствие можно обойти. Ведь можно, да? Ларри? – Вы целуете его в колючие щеки, затем в губы. – Ты ведь можешь?…

– Почему бы нет? Надо подумать… Честно говоря, твой план кажется скорее неуместным, чем неэтичным. Он так же соблазнителен, как остывший кофе с черствой булочкой. И тем не менее я согласен слегка покрутить его в церебральной центрифуге. Справедливо, да? Взамен дядюшка Ларри тоже попросит тебя поработать центрифугой. И помахать плавниками. Потому что у всех вышеупомянутых пароходов есть пробоины. А тот, на который ты хочешь попасть, вообще затонул – что, может, и к лучшему. Пришло время забыть о пароходах и вернуться в воду. По крайней мере сесть на листок. Так что убери эту алчную, хитрую, заискивающую улыбочку – и послушай мои сказки.

Ладно, дядюшка Ларри. Как прикажешь.