Читать книгу - "Голыми глазами - Алексей Алехин"

В Тбилиси прилетели ночью. В черный нагретый воздух, шевелящийся архипелагами огней.

В гостинице – кресла с подголовниками: эдакие подушечки на кожаных ремешках. У них спортивный вид, вроде как шлем на мотоциклисте.

Вид сверху на черную, в чешуйках серебра Куру. Ярко подсвеченное каменное кольцо театра или цирка.

Утром открылся слепящий солнцем город, весь в балкончиках, галереях, лесенках, деревянных решетках. Тбилисская архитектура по природе конструктивна, поэтому новейшие постройки теряются среди старых.

Разноцветные воды в заведении Логидзе: розовые, красные, пунцовые, зеленая, желтая… Пьем все подряд. Желтая дыня

Старуха торгует дынями на проспекте Руставели. Останавливает прохожих, а сторговавшись, направляется к заросшему щетиной грузину, что пристроился с независимым видом в сторонке. Быть может, этот тип с мешками – ее сын. Глянув, нет ли милиции, он забирает деньги и взамен вынимает дыню. Старуха несет ее покупателю, сын отворачивается непричастно.

Мы купили одну, небольшую, и тут же освежевали ее перочинным ножиком. Отъели несколько долек. Потом пошли по проспекту дальше и свернули по переулкам к Хлебной площади.

Переулки здесь, как и повсюду, живописней улиц. Арки на каждом шагу открывают глазу дворики с разноцветным бельем и своею жизнью. Под сводами арок на вынесенных из дома стульях восседают старухи и молча глядят на улицу. Расположение их и позы столь выразительны, что наводят на мысль о знакомстве здешних обитателей с законами театральной мизансцены.

Еврейский квартал возле Хлебной площади. По двору на слишком маленьком для нее велосипеде катается девочка-подросток. За дощатым столом режутся в карты мальчишки лет пяти-семи. Вокруг все больше гигантских кепок. Их наивысшая концентрация возле синагоги, куда нам нельзя войти: нечем покрыть голову.

Повсюду масса подвальчиков, от крошечных, на три-четыре стола, до ресторана «Дарьял» с копиями Пиросмани. Заведения эти обнаруживаются в самых неожиданных местах уходящими под дом крутыми лестницами, по которым течет наверх запах шашлыка. Собственно, помимо шашлыков, вина и пива там ничего нет.

Спутник мой постригся и вымыл голову в парикмахерской на площади. Как в святилище, был введен в мир зеркал с позолотой, резных шкафов и кожаных кресел и чуть ли не тифлисских еще объявлений с буквой «Ъ». И я пожалел, что недавно стригся в Москве.

В скверике цыганки предлагают жевательную резинку, английские лезвия, шариковые ручки «с девочками» и прочую заграничную ерунду по сумасшедшим ценам. При виде милиционера все это добро прячется за пазуху, к грязным грудям.