Читать книгу - "Чеснок и сапфиры - Рут Рейчл"

— Должно быть, на это уходит немало времени, — заметила я.

— Мы не торопимся, — сказал он беспечно. — Я привык покидать ресторан последним.

— Да ведь на это уйдет несколько часов! — запротестовала я.

— Не проблема, — самодовольно ответил Шапиро. — Во всяком случае, для меня.

И он снова углубился в карту вин.

Явился официант. Лицо у него было слегка озабоченное: похоже, его о нас предупредили.

— У вас особый повод? — спросил он весело.

Слово «особый» в устах уроженца Джорджии получилось змеистым и таким длинным, что прозвучало почти как самостоятельное предложение.

— Если желаете, мы для вас споем. Отмечаете день рождения или юбилей?

Мистер Шапиро, не опустив карту вин, прорычат сквозь нее:

— Никаких песен! — После чего громогласно крикнул: — Сомелье!

— Прошу прощения? — сказал официант.

— Сомелье, — сказал Шапиро. — Сомелье. Человек, который отвечает за вино. Я хочу позвать его сюда.

— Сначала, — возразил официант, — я назову вам блюда дня, особые блюда.

Слово «особый» снова выкрутило пируэт. Он начал перечислять фирменные блюда ресторана: фуа-гра — порция, рассчитанная на двоих (не знаю, показалось мне или нет, но уши Шапиро выглянули из-за карты), гребешки с сахарным тростником, салат из омаров, действительно особый (еще один пируэт). Официант порекомендовал «изысканную и дорогую фиесту из морепродуктов». Мистер Шапиро по-прежнему был погружен в мир вина. Когда официант дошел до конца списка, Шапиро вынырнул на поверхность и нетерпеливо повторил:

— Сомелье!

Я переглянулась с официантом.

— Почему бы сначала не подумать о меню? — сказала я. — Мы бы тогда подобрали вино к еде.

— Да, мадам. Благодарю, мадам, — официант и в самом деле был мне благодарен. — Пока вы решаете, я пойду, распоряжусь о вашей ahmusey.

— Вероятно, имелось в виду amuse, — пробормотал господин Шапиро, все так же из-за винной карты. — Сокращенно от amuse bouche, что означает «удовольствие для рта».

Карту он так и не опустил, а потому не знал, что официант ушел, так и не просветившись.

— Вы тоже разбираетесь в вине? — любезно спросил Майкл у миссис Шапиро.

Кроме слов «добрый вечер», мы от нее пока ничего не услышали.

— О нет, — ответила она. — Я пью то, что мне предлагает Дейви.

— А еду выбираете тоже по указке? — спросил он.

Я толкнула его под столом ногой.

— Честно говоря, я почти всегда на диете. Так что только пробую. А вот мальчики пошли в Дейви.

— Мальчики? — спросил Майкл. — У вас есть дети?

— Двое, — откликнулся мистер Шапиро, опустив наконец карту. — Когда младшему исполнится восемнадцать, устрою для них трехзвездное путешествие по Франции. А в это лето мы путешествовали с Бобби. Целый месяц ежедневно обедали по меньшей мере в одном трёхзвездном ресторане.

— Какое, должно быть, удовольствие он испытал! — воскликнул Майкл.

Я снова пнула его ногой. Старалась при этом сохранять нейтральное выражение лица, а сама дивилась тому, что восемнадцатилетний парень вытерпел ежедневные походы с отцом по модным ресторанам.

— Бобби сказал, что это было его лучшее путешествие! — торжественно заверила нас миссис Шапиро; ее голос звучал искренне. — Мы считаем, что это — отличное образование.

— Я хочу, чтобы мои мальчики стали культурными людьми, — подхватил мистер Шапиро. — Хочу передать им свои знания. У меня ушли годы на то, чтобы сделаться настоящим гастрономическим воителем.

Нога Майкла переплелась под столом с моей ногой, и я поняла, что тем самым он молит меня не понуждать господина Шапиро на дальнейшее развитие этой темы. Но мне очень хотелось продолжить разговор, и я готова была рискнуть, но в этот момент Шапиро радостно воскликнул:

— А вот и сомелье!

Правда, он тут же разочарованно протянул:

— Такой молодой!

Молодой, но умный, подумала я. Ему было не более двадцати пяти. На глаза падали блестящие черные волосы. Губы у него были очень красные, а ресницы невероятно длинные Лицо живое и веселое, тело гибкое. На шее висела дегустационная чашка.

— Ну как, нашли что-то интересное? — спросил он, трогая цепочку.

— Я думал начать с «Шардонне Croyini Хиллз», — сказал мистер Шапиро.

— Да вы знаток, — сказал сомелье. — Сразу угодили в одно из наших сокровищ. Очень мало людей понимает, что за шедевр «Стоуни Хиллз».

— Меня немного беспокоит его возраст, — сказал мистер Шапиро. — Восемьдесят пятый год — старовато для американского шардонне.

— «Стоуни Хиллз» входит в силу не ранее, чем через десять лет, — пробормотал сомелье. — Уверен, что вы не будете разочарованы.

От моего внимания не ускользнуло, что Шапиро нацелился на одно из самых дорогих белых вин.

— А что потом? — осведомился сомелье.

— Полагаю, бургундское. Какое из них сейчас в фаворе?

В фаворе оказалось «Кло-де-Вужо» восемьдесят девятого года. Шапиро согласился и завел разговор о винограднике, явно стараясь подловить молодого человека. Потерпев неудачу, пустился в воспоминания о недавнем своем посещении винодельни и о сделанных им удачных покупках. Сомелье изобразил на лице восхищение. Так южная красотка очаровывает поклонника на первом свидании.

Перешли к бордо. Согласившись на «Леовиль Пойфер» восемьдесят второго, мистер Шапиро спросил:

— Вы его декантируете?

— Разумеется, — почтительно ответил сомелье. — Вина восемьдесят второго года великолепны, но все же молоды.

— Я рад, что вы не согласны с теми, кто утверждает, будто вина в бокале получают весь воздух, который им необходим.

— Смехотворное утверждение! — воскликнул сомелье.

Я заглянула ему в глаза и поняла, что, если бы Шапиро придерживался противоположной точки зрения, молодой человек так же охотно бы с ним согласился.

Когда дошли до сладких вин, нога Майкла задергалась под столом с дикой нетерпеливостью. Этим дело не кончилось: стоило сомелье удалиться, как наш гастрономический воитель углубился в обсуждение еды. Когда с заказом было покончено, оказалось, что за столом мы просидели более часа. Нам подали ahmusey — свиные риллеты на маленьких тостах с перечным соусом. Мистер Шапиро попробовал и тут же отставил закуску в сторону.

— Вкуснотища! — сказал Майкл и уничтожил риллет.

Миссис Шапиро жадно смотрела на риллеты. Тост начал движение по направлению к ее рту, но сидевший напротив муж энергично замотал головой. Рука жены остановилась на полпути и двинулась в обратную сторону. Она положила тост на тарелку и протянула ее Майклу.