Читать книгу - "Лунная опера - Би Фэйюй"

Ознакомительный фрагмент

Лэ Го возродила эту операцию буквально из пепла. Переломный момент наступил, когда на закате летнего вечера перед ним возникла изящная фигурка Лэ Го. Ее появление было подобно весеннему грому среди ясного неба, к нему словно снизошла сама сестрица Линь . Лэ Го была горожанкой, окончила педагогический колледж, да и внешность у нее была подходящая (грудь достаточно пышная), какой-никакой женственностью она обладала, рост – метр пятьдесят девять, вес – сорок семь килограммов, нормальное место работы, длинные волосы. Так что извилистыми путями его операция по обустройству гнезда вернулась на прежний высокий уровень.

Лэ Го как раз пережила поражение на любовном фронте. В этой схватке из нее выжали все соки. Лэ Го потеряла свою любовь, и сейчас все ее естество переполняла вдовья скорбь утраты. Лэ Го сожалела о том, что сделала аборт, а ведь если бы родился ребенок, он стал бы свидетельством и вещественным доказательством, тогда бы она точно заставила его развестись с женой. А Лэ Го в самый ключевой момент сделала шаг к отступлению и отправилась в больницу. Она пролежала в больнице пятьдесят часов, все ее прошлое рассыпалось по полу мелкими ртутными шариками, и это несметное количество разрозненных жемчужинок уже невозможно было собрать в одно целое.

Спустя три месяца Лэ Го и Гоу Цюаня свели для знакомства. Лэ Го не заинтересовалась предложенным вариантом, но, чтобы не обижать посредника, ей пришлось сходить на встречу. Как раз приближались летние каникулы восемьдесят шестого года, когда в один из вечеров Лэ Го отправилась на свидание. Все уже дышало праздностью. Она распустила волосы, надела длинное черное платье с белым кожаным ремешком, ни дать ни взять горожанка, которая недавно осталась одна. В ней присутствовало спокойствие и затаенная обида. Когда Гоу Цюань воочию увидел, как выглядит Лэ Го, то невольно расстроился. Сколько от него уже ускользнуло подобных хорошеньких городских девушек! Как только знакомивший их посредник ушел, Гоу Цюань тут же поднялся со своего места. Ни с того ни с сего его обуяло волнение, и он сказал: «Давай я провожу тебя. Я тебе точно не пара, так что к чему терять время?» С первого взгляда Гоу Цюань ничем особенным не зацепил Лэ Го, но эта его откровенная фраза стала исключением. Лэ Го так нуждалась в утешении, а в словах Гоу Цюаня она уловила нотки тепла и нежности. Возвращаться домой ей было не резон, поэтому она сказала: «Мы уже все равно познакомились, что ни делается, все к лучшему, присаживайся». Улыбнувшись друг другу, они разрядили атмосферу и, отбросив неловкость, стали общаться, словно старые знакомые после давней разлуки.

После того как серебристая «сантана» с Лэ Го на борту завершила свой невесомый полет, директор Ма Бянь в ночном клубе «Флоренция» больше не показывался. Как-то раз, катая в садике деток на красных деревянных лошадках, Лэ Го намеренно посадила к себе на колени Ма Тяньцзин и, сюсюкая, спросила: «Папа, наверное, в командировку уехал?» Глядя на нее своими огромными черными глазами, Ма Тяньцзин отвечала: «Нет, папа все время дома». Когда Лэ Го это услышала, у нее словно что-то оборвалось внутри, точно так же с самого верхнего аккорда сползают звуки на синтезаторе. Лэ Го поцеловала девочку в ее маленькое личико и уставилась в пространство поверх деревянной лошадки. Во всех подробностях она начала восстанавливать детали того вечера, может быть, где-то она допустила ошибку, чем-то не угодила, однако все шло как по маслу, никаких промахов она не сделала, от этих мыслей она только еще больше расстроилась. Ну сказал бы, что больше не придет, да и делу конец.

– Он не приходил? – спросила Ацин.

В это время снова загремела музыка, зашумел народ. Лэ Го, точно не понимая, о чем идет речь, переспросила:

– Кто?

Ацин села напротив, закинула ногу на ногу и многозначительно посмотрела на нее. Потом подалась вперед и, напустив загадочность, снова спросила:

– Ты спрашиваешь кто?

У Лэ Го защекотало под ложечкой, с застывшей улыбкой на лице она механически повторила:

– Кто?

Ацин осторожно пихнула Лэ Го ногой в икру:

– Дуреха, я ведь тоже с ним спала.

Услышав это, Лэ Го нервно поднялась со своего места и стиснула кулаки.

– У меня ничего не было.

От ее грубого рывка на Ацин пролилось все содержимое бокала. Глядя на свои мокрые ноги, Ацин недоуменно прокомментировала:

– Что же это все воспитатели такие нервные.

Лэ Го продолжала упорствовать:

– У меня ничего не было.

– Да чего у тебя не было-то? Дуреха, – рассмеялась Ацин.

Загрохотала музыка, погас верхний свет, в танцзале оставили только лазерную вертушку. В мелькании огней статически высвечивались похожие на застывших паралитиков человеческие силуэты. Цвет и пространство исчезли, осталась лишь черно-белая мелькающая плоскость. Пока гремела музыка, Лэ Го неотрывно смотрела на Ацин, она несколько опасалась шантажа со стороны этой сучки. Но в конечном итоге Лэ Го не оставила Ацин никакой зацепки, так что никакого шантажа с ее стороны не должно было быть. Ну на худой конец, она завтра покинет это место. Размышляя в этом направлении, Лэ Го практически успокоилась. Ацин зажгла сигарету и обернулась, ее лицо ничего не выражало. Однако, когда через секунду ее снова осветила вспышка света, она явно улыбалась. Пока было темно, Лэ Го и на себя натянула улыбку, теперь она излучала уверенность и непринужденность. При следующей вспышке огней Лэ Го было чем ответить Ацин.

Музыка стихла, все вошло в свою колею. Толпа танцевавших постепенно возвратилась на свои места. К стойке подошел парень, он еще не успел перевести дух, поэтому пальцем показал на сигареты, что-то объясняя жестами. Ацин лениво обернулась к Лэ Го:

– Передай-ка пачку «Три пятерки».

Пока Ацин растягивала слова, парень успел сделать еще несколько слабых жестов, после чего вытащил пятнадцать юаней, забрал сигареты и ушел.

Потянув момент, Ацин неожиданно спросила:

– Ты о чем думаешь, о сигаретах, которые продала?

Лэ Го несколько отстраненно ответила:

– Чего ради? Деньги мне заплатили, так что мы в расчете.

Тут на лице у Ацин появилась улыбка, она покосилась на Лэ Го:

– А ты не глупая.

Лэ Го тотчас смутилась. Ацин снова улыбнулась. До Лэ Го вдруг дошло, что ее собственные слова «мы в расчете» и реакция на них Ацин получились логически связанными, отчего ее вдруг захлестнули неприятные чувства. Между тем Ацин продолжала:

– Умные люди больше делают, меньше думают, а дураки, наоборот, больше думают, меньше делают, не грузи ты себя всякими мыслями.

После этих слов в голове у Лэ Го прояснилось, она точно прозрела. Тут она уже совсем другими глазами посмотрела на Ацин, та сидела с безразличным видом, ничем не выказывая своих эмоций. А ведь она не плохая, сказала себе Лэ Го, действительно не плохая. Лэ Го протянула ногу под барную стойку и тихонько ткнула Ацин, та, держа в руках полный бокал, тем не менее тоже незаметно ответила двумя толчками. Обе женщины уставились друг на друга и, плотно зажав губы, перегнулись, зайдясь от смеха.