Читать книгу - "Тихая Виледь - Николай Редькин"

Под кедром праздник уже начался. Гости подтягивались к сцене со всей деревни, садились на приготовленные скамейки, на траву вокруг сцены.

– Мы впервые собрались на нашем угоре, – говорила Лидия Ивановна, – такие разные. Повзрослевшие. Постаревшие. Но молодые душой… – Она заметно волновалась, голос ее срывался, и это волнение передавалось и Насте, и Алексею, всем собравшимся здесь людям.

Она вела сегодня единственный в своем роде урок. Необычный. Трудный. Открытый. Всей деревне. Всему миру.

Она заучила его, как прилежная ученица, но волнение мешало ей подбирать нужные слова. А те, что она произносила сейчас, казались ей глупыми, холодными, официальными.

Мучительно было думать ей, что те чувства, которые она испытывала сейчас, не обращались в нужное слово. Ей хотелось разреветься от души, сбросить с себя маску чинной распорядительницы.

Она еле справлялась с собой. Со своим волнением. Со своим дрожащим голосом. Чувствовала, что ей кто-то или что-то, невидимое и непонятное, мешает вести праздник. Нет, не ласковый июньский ветер, трепавший платки и юбки баб, рубахи мужиков. Не люди, собравшиеся вместе и беспрестанно переговаривавшиеся друг с другом. Не дети их и внуки, бегавшие повсюду и что-то кричавшие. Нет, нет! Тишина. Да, это была она, тишина, царствовавшая здесь полстолетия. Это она не желала сдавать свои владения бог весть откуда взявшемуся народу. Она глушила человечьи голоса. И Лидия Ивановна чувствовала, что голос ее, такой громкий, веский в классе школы, здесь казался еле слышимым. Ей вообще казалось, что никто не слышит ее, что микрофон, установленный перед ней, не работает. Она чуть ли не кричала в него.

Но все хорошо слышали, что она говорила. Все перед ней были теперь детьми, желанными учениками. И те взрослые, что ходили когда-то в заднегорскую школу (в дом Дарьи), когда директорствовал здесь Федор Степанович (он стоял поодаль, у кедра, у заколоченного в землю кола, и поглядывал на часы, как бы давая понять, что торопится и скоро уедет). И дети этих взрослых, что были учениками Лидии Ивановны (они толпились у столов, у ямы для катания яиц, сидели прямо на траве).

Все внимали ей. Справившись с волнением, она огласила скорбный список, составленный Алексеем, перечисляла поименно тех, кто погиб в лагерях. Кто сложил голову на войне. Кто умер после войны. И предложила почтить их память минутой молчания. И все встали. И замерли. И взрослые (некоторые смахивали слезу), и озорные дети стояли смирно, вытянув по швам маленькие ручонки. И даже Боренька Осипов на руках Алексея на мгновение застыл и удивленно приоткрыл ротик. И на мгновение воцарилась над угором торжественная тишина.

Даже ветер стих…