Читать книгу - "Бессмертники - Хлоя Бенджамин"

— Я сюда прихожу повидать тебя. И никто мне больше не нужен. И я тебе уже говорила, ма, я никогда так рано не ужинаю. Не раньше…

— …половины восьмого. Знаю.

Выражение лица у Герти упрямое и в то же время страдальческое. Она знает Варю лучше, чем кто бы то ни было, знает самую страшную Варину тайну и, возможно, догадывается о многих других, и в последнее время Варины визиты заканчиваются стычками: Герти пытается пробить Варину броню, а Варя возвращает на место осколки.

— Я тебе кое-что привезла, — говорит Варя.

И, подойдя к квадратному столику возле окна, достаёт из бурого бумажного пакета подарки: томик стихов Элизабет Бишоп с библиотечной распродажи, банку корнишонов «Милуоки» в память о Шауле и букет сирени — Варя несёт его в тесную ванную, подрезает ветки над мусорным ведром, наливает воды в высокий стакан и, сунув туда букет, водружает на столик у окна.

— Хватит шмыгать туда-сюда, — бурчит Герти.

— Я тебе цветы принесла.

— Так постой, полюбуйся.

Варя смотрит на цветы: стакан маловат, одна гроздь печально поникла. Долго они не протянут.

— Красота какая! — говорит Герти. — Спасибо!

И когда Варя окидывает взглядом комнату — безликий пластмассовый стол, подоконник, затянутый слоем пыли, словно войлоком, казённую кровать, покрытую линялой шалью, что связала ещё мать Шауля, — ей становятся понятны чувства Герти. Цветы на этом фоне выделяются ярким пятном, как неоновые огни.

Варя отодвигает металлический складной стул от карточного столика у окна и подталкивает поближе к кровати. Возле кровати стоит кресло, но обивка драная и в пятнах — неизвестно, кто в нём сидел.

Герти разворачивает масло, режет пластмассовым ножом.

— А фотографию ты мне принесла?

Да, принесла, но, как всегда, надеялась, что Герти забудет спросить. Десять лет назад Варя поступила опрометчиво — сфотографировала Фриду на новенький мобильник. Фрида тогда только что выдержала трёхдневное путешествие — её привезли из питомника в Джорджии. Двухнедельный детёныш — розовая морщинистая мордочка, втянутые щёки; пальцы она всё время держала во рту. Герти в тот год ещё жила одна, и Варя выслала ей снимок по электронной почте, чтобы хоть как-то скрасить её одиночество. И тут же осознала свою ошибку. В Институт Дрейка она устроилась месяц назад и, когда её брали на работу, подписала строгий договор о неразглашении. Но Герти приняла фото так восторженно, что Варя не удержалась и выслала новое: Фрида в одеяльце цвета морской волны, сосёт из бутылочки молоко.

Почему она не остановилась? По двум причинам: во-первых, фотографии были для неё способом рассказать о своей работе Герти, которая никогда до конца её не понимала, — раньше Варя занималась дрожжевыми грибками и дрозофилами, созданиями столь мелкими и непримечательными, что у Герти не укладывалось в голове, какая польза людям от Вариных открытий; а во-вторых, снимки приносили Герти радость. Она, Варя, приносила Герти радость.

— У меня есть кое-что получше! — отвечает Варя. — Видео!

Лицо Герти выражает пылкое нетерпение. Искорёженные артритом пальцы тянутся к мобильнику, будто Варя принесла ей весточку о внуке. Варя, придерживая телефон, запускает видеоролик. На экране Фрида прихорашивается, глядя в зеркало по ту сторону решётки. Зеркала — один из способов обогащения среды, как кормушки с секретом или классическая музыка, что играет в виварии каждый день. Просунув пальцы сквозь прутья, обезьяны могут поворачивать зеркала, направлять то на себя, то на соседние клетки.

— Ой! — Герти подносит экран поближе к глазам. — Ну ты посмотри!

Ролик был снят два года назад. У Вари вошло в привычку, приходя к Герти, удалять старые файлы, потому что Фриду в последнее время не узнать. Варя улыбается, вспомнив Фриду в недавнем прошлом, но на лицо Герти вдруг набегает тень. После инсульта прошло три года, и чем дальше, тем чаще такое повторяется. Варя знает, что будет, прежде чем Герти снова придёт в себя. Пустой взгляд, отвисшая челюсть, спутанные мысли…

Герти, оторвав взгляд от экрана, смотрит на Варю с укором:

— Но зачем вы её держите в клетке?

30

— Есть две основные теории о том, как можно замедлить старение, — объясняет Варя. — Первый способ — подавить репродуктивную систему.

— Репродуктивную систему, — повторяет Люк, склонившись над маленьким чёрным блокнотом, который принёс сегодня в придачу к диктофону.

Варя кивает. Утром они с Люком встретились в павильоне, и вот она ведёт его по узкой тропке в корпус приматологов.

— Биолог Томас Кирквуд предположил, что мы жертвуем собой, чтобы передать наши гены потомству, и органы, не участвующие в размножении — скажем, мозг или сердце, — берут удар на себя, чтобы защитить репродуктивные органы. Это подтверждено экспериментами: у червей всего две клетки, из которых формируется половая система, и если эти клетки разрушить лазером, продолжительность жизни червей возрастает на шестьдесят процентов.

После недолгого молчания Варя слышит за спиной голос Люка:

— А второй способ?

— Второй способ — сократить потребление калорий. — Костяшкой указательного пальца Варя вбивает новый код — Энни его сменила накануне вечером. — Этим я и занимаюсь.

Вспыхивает зелёный огонёк, и после гудка Варя открывает дверь. Кивнув Клайду и бегло взглянув на мармозеток — те вдевятером залезли в один гамак, и различить их можно лишь по крохотным металлическим меткам, — она направляется к лифту и локтем нажимает на кнопку второго этажа.

— А подробнее? — интересуется Люк.

— Мы полагаем, что это связано с геном DAF-16 — он участвует в молекулярном сигнальном механизме, который запускают рецепторы инсулина. — Двери открываются, из лифта выходит лаборантка в голубом рабочем костюме; Варя и Люк занимают её место. — К примеру, если заблокировать этот механизм у нематоды С. elegans, продолжительность её жизни возрастёт более чем вдвое.

Люк смотрит на Варю:

— А теперь, пожалуйста, переведите.

Варе нечасто приходится обсуждать свою работу с неспециалистами. Тем более стоит согласиться на интервью, убеждала её Энни, рассказать об исследованиях широкой аудитории «Кроникл».

— Вот вам пример, — продолжает Варя, когда открываются двери лифта. — На острове Окинава самая высокая в мире продолжительность жизни. В аспирантуре я изучала диету жителей Окинавы, и выяснилось, что их пища богата питательными веществами, но при этом крайне бедна калориями. — Варя сворачивает налево, в длинный коридор. — Пища для нас — источник энергии. Но вместе с энергией выделяются и вредные вещества, они заставляют клетки работать на износ. И вот что интересно: строгая диета, как у жителей Окинавы, — сама по себе повышенная нагрузка. Но именно это в итоге и продлевает жизнь: постоянные умеренные нагрузки тренируют организм.